И, резко стартовав, сорвался вниз по лестнице. Спортивные ребята горохом посыпались за ним.
– Тьфу ты, черти окаянные! – воскликнула женщина на лестнице. – Вот напасть-то еще! Руками перед лицом машут! Уволюсь я отсюда, пойду лучше в музей билетершей! Не надо мне и пайков ваших! Испугал до смерти…
Она еще что-то бормотала, спускаясь на первый этаж, но я ее уже не слушала.
Я поняла, что Неведомский очень неудобный для слежки объект. Спортивные парни – это, конечно, его личная охрана. И хоть они, по всей вероятности, непроходимо тупы, но, если заметят за своим хозяином слежку, неприятностей смогут создать немало. Они тут же бросятся в драку, потому что застоялись – это видно невооруженным глазом.
Такой вариант меня совсем не устраивает. В первую очередь потому, что очень трудно будет достичь цели – засечь контакт Неведомского с лоббистами и момент передачи денег.
Нет, Неведомский отпадает. Тогда кто же?
В это время у меня за спиной открылась дверь лифта, и мужской голос сказал:
– А вы говорите, Моисей Фридрихович, что в Тарасове нет стройных девушек! Посмотрите хотя бы вот на это явление природы!
«Это он обо мне! – подумала я, оборачиваясь. – А Моисей Фридрихович – это, вероятно, и есть Геллер? Странное у него имя. Он что – немецкий еврей?»
У лифта стояли двое мужчин и откровенно меня разглядывали. Оба были невысокие, плотные, с одинаковыми залысинами и длинными волосами на затылках. Один, чуть повыше, – в массивных роговых очках.
– Подойдите сюда, девушка! – повелительно сказал он, и я узнала тот же голос, что произнес фразу за моей спиной.
«Запросто! – подумала я. – Мне как раз Фридрих Моисеевич и нужен».
Я молча подошла, выжидая, что будет дальше.
– Как вас зовут? – спросил все тот же мужчина.
– Ольга! – ответила я, немилосердно кокетничая.
Геллер поморщился.
– Не кривляйся! – сказал он еще более безапелляционным тоном, чем его спутник. – Давай попробуем еще раз. Как тебя зовут?
– Ольга, – ответила я, растерявшись от неожиданности.
– Пятьдесят за час эфира! – заявил вдруг мне Геллер. – При условии, что отработаешь дикцию. Согласна?
«Ну наглый, как танк! – изумилась я. – Сам дикцию отрабатывай!»
– Даже проституткам с Большой Кубанской, права которых на свободный труд вы недавно так рьяно защищали, платят в два раза больше за тот же час! – сказала я, глядя на него с очаровательной улыбкой. – Так что, если вы примете закон, я лучше пойду в проститутки, чем на вашу студию!
Я повернулась и пошла по коридору, потеряв вдруг к Геллеру всякий интерес. Потому что я поняла мотивы его голосования за принятие закона.
