Надо заметить, что его настрой был не более чем проявлением минутной слабости. В глубине души Сергей Иванович знал, что дело журналистов – находиться на передовой, «под пулеметным огнем истории», как любил говаривать он сам.
И все-таки почему журналист чувствует себя при деле, когда описывает тяжелые материальные условия жизни шахтеров, пенсионеров или городской голытьбы, и стесняется сказать пару лестных слов в адрес вот такого, например, благоустроенного дома?
Сергея Ивановича точно бес попутал. Наконец двери лифта открылись, выпуская его на пятом этаже.
Он оказался в перекрестье двух широких коридоров, пол которых был застлан ковровой дорожкой. Слева и справа поблескивали застекленные двери. На веранду, наверное, или в зимний сад, предположил Сергей Иванович. Здесь тоже стояли пальмы в кадках и вовсю работали кондиционеры.
Очнувшись от своих грез, Кряжимский позвонил в одну из четырех отделанных каким-то дорогим деревом (каким точно – определить он не мог) дверей.
– Не заперто, – услышал Кряжимский высокий женский голос.
«Что ж, – уныло подумал он, – можно позволить себе не запираться, если подступы к квартире так охраняются».
Он толкнул дверь и сразу же очутился в гостиной. Вернее, не совсем в гостиной, а в ее передней части, отгороженной от основного помещения стеной с широкой аркой, по краям которой висели лиловые занавеси с бахромой.
В глубине комнаты, выдержанной в охристо-фисташковых тонах, на мягком кожаном диване полулежала белотелая пышногрудая блондинка неопределенного возраста. На ней был лиловый шелковый халат, едва прикрывавший бедра, атласные шлепанцы с загнутыми вверх носами стояли внизу на мягком ковре. В руках она держала книгу в кожаном переплете, на обложке которой Кряжимский заметил какой-то магический символ. Почему-то смутившись, хотя профессия и богатый жизненный опыт научили его общаться с самыми разными людьми, Сергей Иванович сделал шаг вперед и представился:
– Кряжимский Сергей Иванович, зам главного редактора еженедельника «Свидетель».
– Ну зачем так официально, – мило улыбнулась блондинка, поправляя рукой пышно взбитые волосы а-ля Алла Пугачева.
Несмотря на поздний час, она была в полной боевой раскраске: темно-розовые пухлые губы, глаза подведены карандашом, на ресницах – толстый слой туши.
– Присаживайтесь, – не меняя позы, она указала на стоящее неподалеку от дивана кресло, – вы кто по гороскопу? Нет, нет, не говорите, я попробую сама определить.
