Устыдившись собственной сентиментальности, я не без усилий изгнала из воображения «милый образ» и опять стала размышлять о деле.
А что, если Евграф сейчас в таком состоянии, что не сможет «дать мне интервью»? Пьяный в стельку… Что ж, придется подождать до утра. Я не сомневалась в том, что если застану его дома (впрочем, он может пить где-то на стороне), то не упущу такого важного свидетеля или… преступника.
Так преступника или свидетеля? – зацепилась я за это двойное определение. Как бы то ни было, на текущий момент Евграф был единственным человеком, кто мог меня просветить насчет Клары. Меня интересовало буквально все: как они познакомились, как стали вместе танцевать, как выступали, подробности автокатастрофы, в которую попала партнерша Евграфа, как получилось, что последний снюхался с дурной компанией, по образному выражению угрюмого бармена из «У Бартольда».
Не покидала меня надежда и на то, что Кряжимский что-нибудь выяснит о жертве сообщников – Лущенко Семене Аркадьевиче, чей белый «БМВ» так выразительно смотрелся на фоне напоенной солнечным светом зелени.
«Куда-то тебя, подруга, в область черного юмора потянуло», – фамильярно попеняла я себе, включая зажигание и стартуя с места.
Ночь была в самом разгаре – тишина и темень. Разгоняя первобытное оцепенение улиц, парадоксально подчеркнутое неподвижным лунатическим светом горбатых фонарей, редкие, затерянные во мраке автомобили мощным клокотанием двигателей задолго предупреждали округу о своем появлении. Я тоже была одним из одиноких скитальцев в ночи, дрожащей в зыбком электрическом туманце.
Поднимавшаяся от реки прохлада, растекаясь в густом ночном воздухе, приятно освежала лицо. «То, что нужно», – удовлетворенно констатировала я, вдыхая полной грудью влетающий в открытые окна моей «Лады» свежий речной ветерок. Он бодрил меня, отгоняя сон и заставляя работать мой усталый мозг. Вот и улица Лермонтова, пустынная и космически безлюдная. Я въехала во двор, образованный парой вездесущих «хрущевок», и, прикинув, что восьмая квартира находится в первом подъезде, подрулила прямо к нему.
Выйдя из машины, я оглядела грязно-серую сверху и меловую в свете тусклого фонаря снизу стену дома. Дом спал, только на пятом этаже горело одно-единственное окно, точно островок жизни во вселенской глухоте.
Мне вдруг страшно захотелось пить. Надеюсь, Евграф даст мне стаканчик во… не водки, воды, конечно. Если он, конечно, в состоянии. А если нет, так сама о себе позабочусь. Если Евграф после первого моего вопроса не укокошит меня на месте. Шутка, конечно.
