– Отпускаю тебя, Оля, – почти ласково сказал Рудик, когда Никита занял свое место в кресле, – но только с одним условием: ты никому и никогда не скажешь, где была и как сюда попала. Ты поняла меня? – угрожающе повысил он голос.
– Не дура, – кивнула я.
– Вот и замечательно, – расслабился Рудик, – приятно иметь дело с умными людьми, а то все больше какие-то недоумки попадаются.
Он выразительно посмотрел на Никиту. Тот фыркнул и, закинув ногу на ногу, закурил.
– Проводи ее, – снисходительно кивнул ему Рудик, – только тихо и без фокусов.
Я вышла из кабинета, взяла свои вещи, которые лежали на столе в приемной, и в сопровождении Никиты спустилась вниз.
– Давай, подруга, – легонько толкнул меня в плечо Никита и усмехнулся, – может, еще и встретимся.
– Ага, – кивнула я и про себя добавила: – В следующей жизни.
Хотя и тут я погорячилась!
* * *
Нечего и говорить, что всю дорогу я только и делала, что поражалась сюрпризам судьбы, которая не оставляла меня своим прихотливым, я бы даже сказала чудаковатым вниманием. Доехав до дома на частнике, прежде чем войти в подъезд, я долго озиралась по сторонам, предвосхищая очередной «подарочек» этой сумасбродной злодейки. Да-а, адреналину мне не занимать!
Квартира встретила меня какой-то напряженной тишиной. Подозрительной тишиной! Что же, мне до конца жизни теперь и ждать какого-нибудь подвоха? Безмолвное спокойствие вещей, которые словно нацепили дежурные улыбки, когда их осветило вспыхнувшее электричество, подействовало на меня угнетающе. А ведь, кажется, наоборот – должно было бы вселить чувство уверенности в справедливость мирового порядка. А может, причина моего дурного расположения духа – в больной голове, с самоиспепеляющей иронией подумала я.
И все-таки, несмотря на терзавшее меня недоумение по поводу всех этих жестоких розыгрышей судьбы, жертвой которых мне часто безвинно доводится становиться, я вскоре пришла в себя. Смятение понемногу улеглось, и на смену ему явилась мысль о том, что мне все же удалось счастливо избежать плохой развязки и что я дома, в целости и сохранности, сижу на диване и удивляюсь произошедшему со мной казусу.
Поначалу я так была возбуждена, растеряна, раздосадована и подавлена, что, войдя в квартиру, прямиком, даже не сняв шубы и сапог, устремилась к дивану. И только рухнув на него в полном изнеможении, кажется, снова обрела способность мыслить и вполне сносно анализировать. Только вот закавыка – анализировать было нечего. Фортуна, рок, фатум – называй как хочешь эту потаенную динамику случая, – она способна опрокинуть любой ваш расчет, высмеять любое ваше намерение, показать несостоятельность любого вашего проекта. Я поймала себя на мысли, что всю жизнь только и делаю, что противоречу нахалке судьбе. Вот она и потешается надо мной! Кто это вбил нам в голову, что человек – кузнец своего счастья?
