Оказалось, дверь отворил не брат Хизер, а её мать, пришедшая, чтобы проверить, в каком состоянии пребывал мальчик. Женщина с тревожным видом сидела около небольшой кроватки и что-то шептала, в то время как ребёнок спал беспробудным сном. Безусловно, он, путешествовавший по миру грёз, не слышал слов матери, чем вызывал у той тревогу. Скорее всего, это было из-за того, что, по идее, ему полагалось уже давно проснуться, однако он продолжал спать, словно грёзы, забравшие его, представляли собой нечто не совсем обычное.
— Что-то случилось с Эриком? — обеспокоенно спросила Хизер, подойдя ближе к ложе брата.
— Э-э… Нет… Всё хорошо… — растерянно ответила мать, пытаясь натянуть подобие улыбки.
— А ты в этом уверена?
— Да, он просто спит. По-прежнему отсыпается после напряжённых будней.
— Так долго он раньше никогда не спал, насколько я помню. Чтобы выспаться, ему, даже сильно переутомившемуся, хватало десяти часов.
Женщина ничего не ответила. Она склонилась над сыном, внимательно вглядываясь в черты его лица и прислушиваясь к остававшемуся равномерным дыханию. Затем заботливая мать осторожно провела рукой по маленькому тельцу, словно пытаясь таким образом у него что-то выявить.
— Спи, мой маленький, спи… Тебе сейчас это необходимо, — прошептала она, а затем, поцеловав мальчика в щёку, вновь приподнялась.
Хизер внимательно наблюдала за мамой. Она всё ещё пыталась понять, в чём же заключалась причина странного поведения женщины, но, невзирая на возникновение предположений, к какому-либо выводу прийти по-прежнему не могла.
— Не тревожь Эрика, ему надо выспаться. Он болен, — наконец, тихо произнесла женщина, обратившись к дочери. — Когда ты только вернулась из путешествия, я не хотела огорчать тебя, поэтому пыталась сделать вид, что всё хорошо. Но, на самом деле, это не так.
Услышав это, Хизер почувствовала, как внутри неё начал разгораться огонёк тревоги. Беспокойство неприятными волнами разливалось по её телу, она определённо чувствовала, что хотела всё выяснить подробнее, однако не решалась спросить. Что-то подсказывало ей, что их уютный дом посетила беда. И в чём она заключалась, скорее всего, знал только один человек, который так же боялся о чём-либо рассказывать, как не могла осмелиться задавать вопросы Хизер.
Некоторое время Хизер и её мать молча стояли посреди детской комнаты, глядя друг на друга, но не смея, однако, начать беседу. Каждой из них что-то мешало затронуть животрепещущую тему, и потому неловкое молчание продолжалось.
