От таких рассуждений неприятно скрутило живот. Если всё обстояло именно так, как думала девушка, и она действительно была без пяти минут пленницей Маунверта, то жить ей, скорее всего, оставалось недолго. И друзей своих увидеть было вряд ли ещё когда-нибудь суждено. Не станет же она выдавать их? Да ни за что на свете. По крайней мере, она очень надеялась на свою силу воли. Понятное дело, тёмный маг не погнушается никакими пытками, чтобы выудить из Кристаленс нужные сведения, но она не собиралась ничего рассказывать ни про комнату, ни, тем более, про осколки зеркала Вечности. «Ну что ж, Кэт, — горько усмехнулась про себя девушка, — тебе наскучила спокойная жизнь, вот и получай». Она поднялась на ноги.
Хотя лицо её спутницы (или правильнее сказать «тюремщицы»?) почти полностью скрывала тень, Кристаленс видела, как шевелятся аккуратные губы, но слов, сколько бы ни напрягала слух, разобрать не могла. «Интересно, с кем она разговаривает? — думала Кэт. — Может, вызывает своего повелителя?»
Кэт стояла неподвижно, вглядывалась, напрягая зрение, в фиолетовые сумерки и чего-то ждала, хоть и сама не понимала, чего именно. Пособница Маунверта всё так же что-то шептала. Потом её голос стал громче, но разговаривала она, похоже, не с Кэт.
— Неужели я действительно такая! Не может быть! — Голос был довольно молодым (Кристаленс невольно отметила про себя, что под капюшоном, скорее всего, не женщина, а юная девушка); в нём слышалась смешанная с удивлением радость, как бывает, когда человеку преподносят подарок, которого он долго ждал и который уже потерял надежду получить. Девушка вновь понизила голос до шёпота.
Постепенно начало светать, однако странная беседа девушки с самой собой всё продолжалась. «Может, она сумасшедшая?» — подумала Кэт, уже сомневаясь, что тёмная волшебница вызывала своего повелителя. Впрочем, всё могло быть. Вполне вероятно, прислужнице Маунверта было что обсудить с господином. Или же она спорила с кем-то из других его людей.
Просто ждать всё это время Кристаленс не могла, а потому терзалась отчаянной идеей предпринять-таки хоть что-нибудь, но вдруг девушка повернулась к ней:
— Иди за мной, Кэт Кристаленс.
— Откуда ты знаешь, кто я?
Девушка поднесла руку к капюшону, тёмным треугольником обрисовывавшему её лицо, и откинула его назад. Кэт отступила на два шага: эти ядовито-рыжие волосы, ярко-синие глаза… И, конечно же, мелодичный потусторонний голос, который она уже слышала. Перед ней стояла её старая знакомая, ученица белой школы — Кантида Сауз. Правда, теперь она, скорее, походила на воспитанницу чёрной: странно было видеть её в длинных тяжёлых одеждах, а не в том белом платье, которое запомнилось Кэт при первой встрече с волшебницей. Кантида тоже выглядела удивлённой.
