Уже под утро, снова коснувшись лба Миа, он вздрогнул. Дрейк вскочил с дивана, вытряхнул маленькую коробочку с лекарствами из шкафа, и разметав содержимое по полу, нашел ртутный градусник. Чертыхнувшись (с электронным было бы проще), Дрейк засунул его подмышку Миа, обхватил ее за плечо покрепче, чтобы контакт с телом был лучше, и призвал на помощь все свое терпение. Волк внутри него в панике бесновался.
Дрейка самого бросило в жар, когда он увидел, до какой отметки на градуснике поднялась температура у Миа. Не мешкая, он схватился за телефон.
— Доктор, Варлес, нужна ваша помощь. Срочно!
Варлес был опытным врачом, поэтому все вопросы он задавал уже на бегу к своему автомобилю. В трубке раздавались его быстрые шаги.
— Давно у нее температура?
— Не знаю, я померил сразу, как проснулся. Это опасно?
— Какой у нее пульс?
— Я не знаю.
— Приложите пальцы к шее, к сонной артерии, засеките минуту и сосчитайте.
Дрейк замолчал, тщательно выполняя рекомендации.
— Двести десять. Это нормально?
Глухое ругательство Варлеса подсказало ему, что вряд ли эту ситуацию можно считать нормой.
— Это все поздняя инициация… Слушайте, Дрейк, я приеду быстро. В такое время не должно быть пробок. Сейчас все, что вы можете — протирать ее мокрым полотенцем, что немного облегчит состояние.
— Может быть, — сказал Дрейк, и голос невольно дрогнул, — ей дать что-нибудь жаропонижающее? В аптечке есть…
— Ни в коем случае! — рявкнул Варлес. — Вы не знаете, как на человеческие лекарства отреагирует ее тело, проходящее инициацию. Никакой самодеятельности, Дрейк. Ждите меня, я уже выезжаю.
В телефоне действительно послышался писк сигнализации, затем хлопнула дверь и раздались короткие гудки. Варлес прервал звонок.
Часть 12
Дрейк беспомощно посмотрел на экран телефона и едва удержался от того, чтобы не запустить им в стену. То, что творилось в душе, нельзя было назвать страхом. Скорее первородным, почти мистическим ужасом, с каким, наверное, его предки смотрели на ударившую в дерево молнию и вспыхнувшее вслед за этим пламя, пожирающее все на своем пути. Дрейк прикрыл глаза, призывая свою волчью натуру успокоиться, провел рукой по коротко стриженым волосам и вернулся к Миа. Ее дыхание было тяжелым, прерывистым, а приоткрытые губы сухими и потрескавшимися. Сердце кольнуло сочувствие и чувство вины. Кто знает, не встреться он на пути Миа, возможно, ей не пришлось бы проходить сейчас через инициацию.
Он сделал несколько быстрых шагов по маленькой комнате, как зверь, мечущийся в клетке, а затем опустился на диван и притянул Миа к себе. Он положил ее голову себе на колени и, отбросив с ее лба спутанные, влажные от пота волосы, провел ладонью по ее щеке. Рука замерла. Лицо Миа было слишком бледным, будто обескровленным.
