Маркус кивнул, но Пенелопа почувствовала за этим согласием подавляемую ярость. Он сказал «да», но явно хотел что-то сломать. Она видела – он так сильно сжал кулак, что побелели костяшки, а вены на запястье заметно посинели. Если это заметила она, едва его знавшая, то, как мог не заметить этот мужчина, отношения с которым, безусловно, являлись более давними и глубокими? Тем не менее, он не заметил, для него сделанного предупреждения оказалось достаточным, он записал что-то ещё, пожал им обоим руки и, наконец, ушёл, ослабляя дополнительно галстук усталым жестом и разминая затёкшую шею.
Пенелопа решила последовать за ним, но Маркус задержал её за руку.
— Оставайся, пока он не уйдёт совсем. Наверняка он остановится у твоей бабушки, чтобы поспрашивать у неё что-нибудь ещё. Если ты немедленно смоешься, он поймёт что к чему. Разумеется, в случае если ты не сожалеешь, что прикрывала тут мою игру и хочешь рассказать ему правду.
Не понимая почему, Пенелопа покачала головой.
— Ты сидел в тюрьме? — спросила она немедленно. В её тоне не было ни обвинения, ни чрезмерного любопытства. Она не хотела знать почему, и как долго. Она была уверена, что он кого-то убил, и предпочитала не знать подробностей.
— Да, и, видимо, это тебя не удивляет.
— Скорее всего, мне пофиг.
— Почему тогда ты солгала ему?
— Потому что забавно иногда придумывать альтернативную жизнь. Однако не волнуйся, это не я внушила моей бабушке идею, что мы вместе. Она больна, живет в мире деформированных мечтаний и воспоминаний. Я бы не хотела иметь отношения с тобой, даже если бы ты был последним мужчиной на планете населённой роботами. И я говорю об этом не прежде, чем начну умолять тебя трахнуть меня до истощения.
Маркус неожиданно улыбнулся, и в первый раз Пенелопа поразилась искреннему веселью, скрытому под агрессивной маской. Она смотрела на изгиб его губ, очарованная, подобно тому, как маленькая девочка трепещет от радуги. С этой лёгкой улыбкой в одном уголке рта, по крайней мере, трёхдневной щетиной на щеках и монументальным телом, которое доминировало над ней в маленькой комнате, всё это зрелище являлось слишком приятным. Пенни встряхнулась, прикусив язык, и впилась ногтем в ладонь, пытаясь выглядеть отстранённой, как будто необычная судорога, которую она чувствовала, горячая, влажная и трепещущая, между её желудком и коленями, была ещё меньше, чем ничего.
— Определённо, он уже разузнал всё о вас, чтобы выявить, не являетесь ли вы замаскированными наркодилерами, и есть ли у вас судимости, — продолжал Маркус. Он отправился на поиски сигареты, которую намеревался прикурить прежде, при входе в дом. Нашёл её в кармане пиджака и поднёс к губам.
