«Если я не умру от удара ножа, то умру от пневмонии».
Ускорила шаг, вжимая плечи. Пока Пенелопа добиралась до входа, она поднимала во все стороны брызги, создавая их больше, чем, если бы танцевала чечётку, одетая в жёлтое, подобно Дебби Рейнольдс в «Поющих под дождем».
Какое уродливое здание! Один из многих, преходящих в упадок, несчастных многоквартирных домов, со стенами, покрытыми словно холст, посредственными граффити. Холл мрачный, с бумажными обоями непонятного цвета, которые во многих местах начинали отклеиваться. Идеальное место чтобы устроить ловушку для своей бывшей, которая не захотела с тобой переспать, и любым способом заставить её заплатить за это, потому что ты – не совсем нормальный.
С сердцем, подступившим к горлу, переступила порог дома. Темнота стояла кромешная. Выключатель света повернулся вхолостую и лампочка, которая свисала с оголённой проволоки, не включилась. Темнота, по концентрации похожая на чёрный туман, лишала дыхания.
Пенелопа, которую дорогие ей люди называли Пенни, имела серьёзные проблемы с темнотой: в ней она теряла чувство реальности, становилась парализованной и впадала в жуткую панику. Она с трудом заставила себя дышать и мысленно сосчитала до десяти. Затем, восстановив кровоток в руках и ногах, она пришла в чувства, вновь обретая возможность двигаться. Но это была временная отсрочка, достаточно долгая, чтобы на мгновение обмануть мозг. Если она не найдет немедленно источник света, то закричит.
Достала из сумки сотовый телефон, включила его, и от пролившегося света осветилось серое пространство – вокруг никого, как в пустыне. Немного успокоившись она поднялась по лестнице.
Пенелопа жила на предпоследнем этаже и надеялась, что Грант не удосужится подняться так высоко по лестнице, чтобы устроить засаду в каком-нибудь укромном уголке.
Месяц тому назад, она провела с ним семь дней в глупых отношениях. Они встретились в баре, где работала Пенни. Он вошёл, такой же яркий как солнце, элегантно неряшливый и с очаровательной улыбкой. Она едва произнесла несколько слов, пока готовила для него мохито и в итоге он ждал её после работы снаружи. Грант всё проделал с хитрой деликатностью, преподнося себя как завоевателя, но без настойчивости. Перед входом у «Well Purple», они начали разговаривать с необычайной лёгкостью и ничто в ту звёздную ночь, даже самая маленькая подсказка, не заставила её подозревать, что такая красота и элегантность могут являться блефом. Но на третьем свидании проницательность Пенни была вынуждена расставить всё по своим местам. Этот внешне идеальный парень, мечта всех матерей для своих дочерей, был просто испорченным, закомплексованным, жестоким маленьким дерьмом, которому нравилось унижать женщин. Поэтому она бросила его без лишних разговоров. Он не простил её, напротив, с тех пор начал повсюду преследовать. До настоящего момента он ограничивался запугиванием, глядя на неё со свирепой улыбкой и угрожающими шуточками, но всегда без свидетелей. На публике он вёл себя как настоящий джентльмен, тот самый, околдовавший её джентльмен, с манерами присущими герою, вышедшему из одного из самых значительных эпизодов «Аббатства Даунтон». Но когда он чувствовал уверенность, что никто кроме Пенни не сможет его услышать, он сбрасывал маску и шёпотом обзывал её шлюхой. Он домогался её словами недвусмысленного значения, обещая ей болезненные извращения.
