Владимир Ильич в кружке Радченко тоже был «окрещен» шутливым прозвищем… «Тяпкин-Ляпкин».
Помните судью из бессмертной комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»? Правда, гоголевский персонаж называется несколько иначе: не Тяпкин-Ляпкин, а Ляпкин-Тяпкин. Либо Владимир Ильич сознательно, чтобы подчеркнуть шутливый характер прозвища, перевернул эту фамилию на свой лад, либо Сильвин кое-что запамятовал.
По поводу выбора этой клички М.А. Сильвин в своей книге замечает в скобках: «до всего доходит собственным умом». И в самом деле, судья в «Ревизоре» однажды произносит о себе такую фразу: «Да ведь сам собою дошел, собственным умом!» Вот эта реплика, видимо, и послужила товарищам Владимира Ильича по кружку основанием дать ему шутливое прозвище «Тяпкин-Ляпкин».
Это прозвище по-своему характерно. Оно говорит, во-первых, о чувстве юмора, которое было присуще Ленину, а во-вторых, о том, что сама по себе эта реплика даже в устах столь малопочтенной особы, как Ляпкин-Тяпкин, в какой-то мере соответствовала одному из идейных принципов Владимира Ильича «до всего доходить собственным умом». И в самом деле – острый критический ум, глубокая эрудиция, большая образованность позволяли ему в решении сложнейших вопросов общественной жизни и науки уже в то время проявлять удивительную творческую самостоятельность.
Вот почему на вопрос – партийная кличка или шутливое прозвище? – можно ответить: и то и другое.
Однако же надо заметить, что «Тяпкин-Ляпкин» никогда не был настоящим псевдонимом Владимира Ильича.
Николай Петрович и адвокат Ульянов
Приехав в Петербург, Ленин, как известно, не ограничился участием в подпольном марксистском кружке, а сразу же принялся за широкую пропаганду марксистских идей.
Передовые рабочие Петербурга скоро узнали и полюбили молодого пропагандиста – коренастого, невысокого роста человека, с небольшой рыжеватой бородкой и с удивительно ясными, проницательными глазами.
Рабочие называли своего пропагандиста Николаем Петровичем. Один из участников этих кружков – М.М. Бодров впоследствии вспоминал, что дни занятий с «Николаем Петровичем» были лучшими днями его жизни. Он писал: «У нас прямо глаза открывались. Мы чувствовали, что светлее становится после бесед с ним» >1.
Но кем в действительности был «Николай Петрович», никто из участников кружков не знал. Однажды, когда после занятий «Николай Петрович» ушел, участники кружка спросили организатора: «Кто он такой?». Но организатор кружка В.А. Князев не мог ответить на этот вопрос, – он и сам не знал настоящей фамилии пропагандиста. Случай, однако, позволил Князеву узнать, кто же такой «Николай Петрович», и впоследствии он об этом рассказал в своих воспоминаниях.
