Господа заулыбались. Ад дернулся, наваждение спало, настороженность исчезла, как будто ее отдернули, вожделение настороженно затихло. Ад изумленно непонимающе смотрел на Элона. Срыв был настолько ощутимым, что стало снова неприятно, как в «Лезвии», мальчик захлопнулся, как красивая шкатулка, скрывая редкие драгоценности. Джин цокнул языком.
– Ой, ну вы, вообще, какие-то… – досадливо выдохнул он в рваной тишине. – Ну вы даете…
– Попробуешь снова, – угрожающе продолжил Элон, он единственный не ощутил ни красоты момента, ни уничтожения ее.
– Да извини же! – нервно сказал раздраженный голодный мальчик, которому не дали доесть эндорфин.
Алетта надменно посмотрела на Ада, перевела благосклонный взгляд на Элона и отвернулась.
– Что, сапоги полизать? – злился Ад, возбуждение кусалось, оборванность сладострастия отравой разливалась по телу.
Элон хлестнул Ада. Мальчик не доверяя больше, зло посмотрел на Элона, сверкая темными глазами.
– Ты меня ослушался. Я приказал тебе перестать дерзить и извиниться перед ней, – присел перед Адом Элон.
Ад зашелся в экстазе, звонко заскулил, изливаясь, что было тоже не по правилам, но слишком красиво. Древний интерес недоверчиво вмешался в вожделение. Было ощущение, что в комнате было две противоборствующие силы, и что нравилось одной, не нравилось другой.
– Прости, прости меня, бог мой… – скулил Ад, вскинул затуманенный взгляд на Алетту. – Прости меня за дерзость…
– Что надо… добавить… – выдавила восхищенная Алетта. Она не ожидала таких страстей от Элона.
– Добавь – госпожа, – безлико приказал Элон.
– Госпожа… – повторил Ад послушно.
– Все вместе! – приказала Алетта.
Древний интерес сменился раздражением. Элон тоже был раздражен, дерзкий мальчик мог в любую минуту снова начать дерзить. Элон не верил в собственную власть над мальчиком, и считал его восхищение прихотью, когда он увидит достойного господина, он забудет про Элона меньше, чем за секунду.
– Да хватит! – нахмурился Джин. – Давайте дальше!
– Что дальше? – не понял Стайн.
Элон притянул к себе Ада, целуя его.
– Извинения, это хорошо, но наказать мальчишку надо, – сказал Стайн, – готовь кофе.
– Я накажу, – Джин поднялся, отпустил Саймона. – Пусть Саймон готовит кофе, а потом верните его на место, пока я не вернусь.
Саймон заплакал:
– Не надо, пожалуйста, – Джин уже не обращал внимания на мальчика, он указал Элону, держащему Ада, на подушки.
Зверь за талию подхватил мальчика и понес на подушки. Джин взял стул, оседлал его, сложил руки на спинку и опустил на них подбородок. Садист сидел, мешая остальным смотреть на пару. Джин старался не воплощать свои идеи в присутствии других господ, он ненавидел, когда так редко просыпавшуюся в нем жизнь обрывали, а люди могли сделать это одним неуместным словом. Господа на них и не смотрели, забав с Саймоном им хватало. Элон бросил Ада на подушки, лихорадочно соображая, что сделать с мальчиком такого, что бы удовлетворило садистов.
