— Это он, Оля, он!
— Кто он? — буркнула я, хоть и молча.
— Мой некромант! Тот самый, который меня в детстве излечил!
Я перевела взгляд на нового врача. Мне было плохо видно, но уже по профилю можно было отметить с уверенностью — хорош. Лет тридцать или чуть меньше, синяя шапочка прикрывает волосы, только край темной пряди сзади виден. И профиль просто замечательный, насколько я могла судить со своего ракурса — с такими носами только реаниматологами и работать, чтоб пациентам сразу жить захотелось. Но Танюхе я заметила недоверчиво:
— Тебе ж два года было, как ты рассказывала… Не могла ты его лица запомнить.
— Ты получше посмотри, Оль! Такое лицо вовек не забудешь!
Второй врач шагнул ко мне, двумя пальцами отодвинул мне веко, пригляделся и равнодушно кивнул. Потом начал Игоря Владимировича расспрашивать, используя термины, которые я на русский язык перевести бы не смогла. А я молчала, игнорируя мурашки. И глаза темные! Настолько темно-карие, что почти черные. Ух! Возможно, Тайишка и не преувеличивает. Красивый, что уж говорить. Не был бы таким серьезным, я бы прямо вслух ухать начала.
Он присел на стул рядом только после того, как мой спаситель махнул на прощание рукой и ушел.
— Ну, Ольга, давайте знакомиться. Дмитрий Александрович. Можете не запоминать. Если все будет хорошо, то через пару деньков мы с вами навсегда попрощаемся. Вы как, настроены на выздоровление?
— Очень даже! — я улыбнулась ему искренне.
— Это хорошо. Настрой — самое главное. К сожалению, причину вашего состояния мы пока не выяснили. Часть анализов будет готова к утру — может, тогда ситуация прояснится. Если исключим самое страшное…
— А что самое страшное?
— Давайте вернемся к этому разговору завтра, Ольга. Возможно, у вас обычное переутомление, а не какая-нибудь лейкемия.
— Что?!
— Я шучу. Наверное. Отдыхайте.
Он встал и направился к двери.
— Дмитрий Александрович! — дождалась, пока обернется. — У вас слишком спорный юморок!
Мне показалось, что он улыбнулся — одними глазами. И все равно вышел за дверь.
Вокруг все тихо пиликало, а дальше стояло несколько пустых кроватей. На самой дальней лежала женщина — похоже, без сознания. И вокруг нее тоже все пиликало. Тайишка еще какое-то время раздражала своими восторгами, но потом и она заткнулась, позволив мне наконец-то спокойно уснуть.
— Померла ваша гака! Снова! — и раздражающий смех.
— И к добру, что сама померла. От тела избавимся и сделаем вид, что ничего не было.
