Ткань — должно быть, чьи-то брюки, задела внутреннюю часть ноги. Сильные руки погладили ягодицы и сжали бедра. Она совершенно не могла контролировать их действия. Не могла пошевелиться. Не могла даже слышать. По телу пробежало тепло, словно ее окатили горячей водой…
Твердые пальцы раздвинули половые губы. На клиторе сомкнулся чей-то рот, горячий и влажный; умелый язык не знал жалости.
Здесь! Да не здесь же! Вот, так лучше… Давление внутри все росло, подводя ее прямо к оргазму, и Салли ненавидела их — за то, что так легко могли ею управлять. В прошлый раз они технично принудили ее кончить, но теперь все было по-другому. Их руки стали более нежными, более дразнящими. Равнодушие исчезло. Как будто они были с ней искренни. В животе — все сильнее и сильнее — закручивалась тугая спираль удовольствия. Кто-то снял с нее наушники, убрал повязку с глаз.
Прямо над ней склонился Гален. Она попыталась закрыть глаза, но он крепко взял ее за подбородок:
— Смотри на меня, зверушка.
Язык Вэнса кружил по верхушке клитора; он ввел ей два пальца в вагину. Три пальца. Растягивая и вдавливая, двигаясь внутрь и наружу, подталкивая ее за грань. Язык его ни на секунду не останавливался.
Салли не хватало воздуха, она не могла оторвать взгляда от горящих глаз Галлена и, наконец, все накопившееся напряжение прорвалось вовне яростной кульминацией, толчками неистового оргазма и Салли утонула в этом водовороте. Удивительным образом даже здесь, в этой воронке, Галлен был с ней рядом, сметая все преграды на пути к ее сущности.
Она вздрогнула и попыталась отвернуться:
— Не сейчас, зверушка, — пробормотал он, поглаживая ее большим пальцем по щеке. — Мне нравится, что ты пока не можешь закрыться. Не тогда, когда кончаешь.
Она не могла отвести взгляд, попавшись в ловушку его глаз, его голоса, его рук.
— Ч-ш-ш, — от улыбки морщинки в уголках его глаз стали глубже. — Расслабься минутку.
Он поцеловал ее — легко, томительно. Пряный мужской аромат окружил ее. Наконец, он отошел, и Салли почувствовала, как невидимые путы его воли спадают с нее.
Гален начал развязывать удерживающие ее ремни, а Вэнс занял его место. Большая рука легла ей на щеку. Его глаза были темны и глубоки как само небо. Светло-каштановые волосы обрамляли скулы и ниспадали до воротника рубашки.
— Милая Салли, — мурлыкнул он и поцеловал ее — медленно, уверенно, словно уговаривая ответить.
Отвечать ему Салли не хотела. Вэнс осторожно перевел ее в сидячее положение. Ремни были сняты. Одной рукой он поддерживал ее, другой рассеянно ласкал ее грудь.
