Не успела она перевести дух, как оказалась привязана к столу, с руками, плотно прижатыми по бокам. Еще один ремень охватывал талию.
— Знаешь ли ты, как я люблю связывать нахальных сабмиссивов? — голодный взгляд Вэнса говорил сам за себя.
Бьюкенен связал ее бедра, колени и лодыжки. Закончив, скрестил руки на груди и обозрел плоды своих трудов.
Салли приподняла голову и увидела веревки и ремни, опутывающие ее тело. О Боже!
— Кажется, чего-то не хватает, — Вэнс придавил ее голову к столу и зафиксировал еще одну полоску кожи поперек лба; теперь она совсем не могла пошевелиться. Так ее еще никогда не связывали, и Салли в панике задергалась. Она чувствовала себя в ловушке, стол под ней затрясся.
Уголки его рта приподнялись:
— Красота, — он наградил ее легким поцелуем. — Она готова, напарник.
Мужчины обошли вокруг стола. Проверили ремни, подергали их.
— Чувствуешь где-нибудь онемение, покалывание? Холод? — глубоким баритоном, усиленным акцентом уроженца Новой Англии, спросил Гален.
Салли попыталась покачать головой и потерпела неудачу. От страха у нее сосало под ложечкой.
Вэнс присмотрелся к ней и улыбнулся шире. Хоть он и казался более беспечным, чем Гален, в глубине его глаз сквозило беспокойство.
— Ну? — поторопил Гален.
— Нет, Сэр, — прошептала девушка и нахмурилась. Где же твои принципы, Салли?! — Все хорошо, Мастер Гален. А вы как?
— Собралась трепаться всю дорогу, как обычно? — поинтересовался тот.
— А как же!
В ответ он вытянул кожаную ленту из сумки с аксессуарами и бросил ее Вэнсу:
— Заткни ее.
— Эй, стойте! Я ненавижу кляпы! — Салли забилась в своих путах. Что если ей и правда понадобится закричать?
Гален достал два маленьких резиновых мячика и сжал. Раздался противный писк.
— Это твое стоп-слово, — он вложил мячики ей в ладони. — Попробуй.
Ее сердце колотилось о ребра. Салли сжимала и сжимала ладони. Визг поднялся такой, словно где-то убивают стайку птенцов.
— Салли, — одно лишь слово, произнесенное глубоким голосом Галена и руки девушки сами по себе разжались. Писк прекратился, лишь в ее голове отдавались удары сердца.
— Открой рот, сладкая.
Вэнс поднес к ее лицу кожаную ленту. Салли сжала губы, и он ухмыльнулся. Он надавил ей на челюсти, рот сам по себе открылся, и Бьюкенен завязал ей кляп. Ее руки конвульсивно сжались, шарики высоко пискнули.
Вэнс облокотился об стол, заглядывая ей в глаза и улыбаясь:
— Не слишком туго? — каштановая прядь упала на лоб.
— У-м-ф…
— Какая ты милая, — осклабился Бьюкенен.
