он оставляет для фашизма, для революции справа, для реакционного идеализма. В этом суть маневра Фрейера: он уступает марксизму тени прошлого, а взамен требует плоть настоящего. Он предлагает сделать марксизм приятным воспоминанием, а фашизм — практикой сегодняшнего дня.
Ибо… марксизм устарел, изжил себя. Пришел новый.
XX век, требующий новей идеологии. Устарелость марксизма — таков рычаг фрейеровской конструкции. Марксизм — философия другого века, других времен, других общественных условий. При этом крайне любопытно, что все доказательства в пользу устарелости Фрейер заимствует у социал-демократии. Социальная политика, демократия, профсоюзы, реформы уничтожили-де классовую борьбу и самые классы, привели к врастанию пролетариата в капитализм, сменили борьбу классов переговорами партнеров. В своих славословиях реформизму Фрейер достигает вершин иллюзионизма, он положительно галлюцинирует: разве не бред его разговоры об осуществлении капитализмом эмансипации детей, женщин и стариков, обеспечения больных и инвалидов, помощи безработным, о мирном арбитраже и третейском суде, об отказе пролетариата от борьбы против основ существующего строя, так как и этот строй якобы гарантирует им человеческое существование; разве не дикий бред все это перед лицом многомиллионной безработицы, перед лицом отнятых на основе § 48 последних крох завоеванного в классовой борьбе социального законодательства, перед лицом неуклонно обостряющейся классовой борьбы и неуемно растущей воли пролетариата к уничтожению основ существующего строя! Фрейер смешон в своих дон-кихотских «доказательствах» устарелости марксизма для XX века, когда сама действительность принялась железной рукой за всеобщее обучение марксизму. Фрейерунет конечно дела до истины. Его задача — фашистский «третий фронт». Но его воззрения лишены и тени правдоподобия. В них невозможно уверить пролетариат, ибо классическим веком революции слева является не XIX век, а XX.
При нынешней ситуации, когда социал-фашисты могут сохранить себя как реальную политическую силу, имеющую влияние на часть рабочего класса, лишь разыгрывая роль оппозиции, формальная солидаризация с Фрайером и его друзьями, формальное отмежевание от марксистской фразеологии было бы для социал-фашистов тактически крайне нецелесообразным. Поэтому естественно, что появившиеся в социал-фашистской прессе выражения благосклонности к Фрейеру были немедленно заглушены «левыми» журнальчиками, стоящими на страже фигового листка, прикрывавшего истинную природу социал-фашистов. Однако, оценивая теоретические маневры, подобные фрейеровским, следует помнить, что
