— Ну и что с того, что он умирает? Это не мое дело! Не надо было лезть, куда не надо, вот и все! Не буду я его лечить! У меня и так мало сажи! — он громко возмущался, не обращая внимания на умирающего.
Слова о саже изумили Сильвера, но он понял одно: мальчишка мог бы вылечить брата, но почему-то не желает этого сделать. Обезумев от горя и чувства мучительной утраты, он схватил лежавший на столе меч и наставил его на мальчишку.
— Или ты вылечишь моего брата, или я убью тебя на месте!
Мальчишка выхватил болтавшийся у него на поясе меч и не успел Сильвер опомниться, как получил по занесенному мечу удар такой силы, что тот вырвался из его рук, ударился о каменный пол и переломился пополам, разбрызгав вокруг сноп огненных искр.
Мальчишка не спеша осмотрел лезвие своего меча, удовлетворенно кивнул и снова прицепил его к поясу.
— Я таких вояк, как ты, одним пальцем зашибить могу! — хвастливо заявил он.
Сильвер остолбенело смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Фелиция посмотрела на племянника и укоризненно покачала головой.
— Откуда ты, храбрый воин? — ласково спросила она.
Польщенный мальчишка гордо ответил:
— Я из замка графа.
— А кто ты и как тебя зовут?
— Зовусь я Феррун, а кто я, понятия не имею. А какая разница? — он посмотрел вокруг, увидел фолиант в коричневом кожаном переплете с дорогой инкрустацией и без промедления взял его в руки.
— Никакой. За свою отвагу ты вполне достоин быть рыцарем.
— Да! — высокомерно согласился с ней Феррун, приосанился и стал выглядеть еще более потешно.
Агнесс хотела вмешаться, но Фелиция предупреждающе подняла палец.
— Но, как всякий благородный рыцарь, ты наверняка помогаешь слабым и тем, кто нуждается в помощи!
— Помогаю, — это было сказано уже с некоторым подозрением, — но лечить вашего племянника я не буду. У меня мало сажи. — Он открыл книгу, пробормотал: — А, это я уже читал! — и небрежно вернул фолиант на место.
Беллатор страшно захрипел, все враз повернулись к нему. Не выдержавшая этого хрипа Агнесс все-таки вмешалась, несмотря на запрет настоятельницы:
— У тебя зола густая, еле мажется. Ее вполне можно развести. Она же как клей. Не жадничай!
Феррун с сомнением согласился:
— Ладно, можно попробовать. Все равно ведь не отстанешь.
Он поднял с полу брошенный при нападении Сильвера мешок, вытащил обмотанный грязной тряпкой горшок. Размотал тряпицу и приказал:
— Дайте какую-нибудь плошку!
Фелиция поспешно подала ему небольшую серебряную чашк. Он чуть-чуть, как драгоценность, зачерпнул вязкой грязи и положил в чашу. Горшок отдал Агнесс с приказом «завяжи»! Протянул чашу с грязью настоятельнице и, не меняя тона, распорядился:
