Мало избранных | страница 83



– Это дело не моё, Матвей Петрович, – бесстрастно сказал Леонтий. – У меня другое дело.

– Какое? – с подозрением спросил Гагарин.

– На Тоболе я тайную деревню раскольщиков нашёл. В переписи она не учтена, податей не платит.

– Ну, добро. Пошлю туда секретаря с писцом.

– Туда можно только с воинской командой. Они отбиваться будут.

– Нет войска у меня. Всё Бухгольц увёл.

Леонтий помолчал, словно оттаивая.

– Хоть кого надо набрать, Матвей Петрович, – проникновенно сказал он. – Хоть пленных шведов. И без проволочки. Это долг христианский.

– Ещё один долг на мне, Ремезов? – едва не зарычал Матвей Петрович.

– Они гарь готовят.

– Господи ты боже мой! – Матвей Петрович шлёпнул ладонями по ручкам своего креслица и закрыл глаза. – Опять напасть на мою голову!

А Семён Ульяныч от дома губернатора отправился на Софийский двор. Ещё позавчера монашек принёс ему записку от владыки Филофея: владыка приглашал зайти. Разъярённый разговором с губернатором, Семён Ульяныч ковылял прямо по лужам, злобно тыча палкой в грязь. Он тащился мимо амбаров, мимо своего мамонта, мимо часовни годовальщиков, Воинского присутствия, Приказной палаты, Прямского взвоза, Софийского собора…

После смерти митрополита владыка жил в Тобольске, а не в своём тюменском монастыре. Филофей занимал малую келью в Архиерейском доме. Семён Ульяныч склонился под благословение, но не успокоился.

– Не могу я, отче! – заявил он, опускаясь на лавку и бросая шапку в угол кельи. – Всё помню, о чём вы, отцы, мне тогда говорили: проси, мол, у кесаря смиренно, ласковое теля двух маток сосёт, а не могу я! Душа горит! За себя – дак попросил бы, только я не за себя прошу, а за правду! А как за правду – с цепи срываюсь! Всё вдрызг!

– Опять с князем рассорился? – проницательно спросил Филофей.

– Да в клочья! Носы друг другу порасшибали. Я его, бесстыжего, всеми грехами по харе хлестнул, а он меня дворовым холопом обозвал.

Филофей сокрушённо покачал головой.

Семён Ульяныч по лавке подъехал задом немного ближе к владыке.

– Отче, в посаде слух ползёт, что тебя снова в митрополиты поставят, – Семён Ульяныч испытующе поглядел на Филофея. – Оно правда?

– Бог ведает.

– Шепчут, что тебя местоблюститель к себе в Москву вызывает.

– Писал он мне.

– Хиротонисать-то всё одно при царе будут.

– Говори, чего хочешь, – усмехнулся Филофей. – Не юли.

– Коли ты на поставлении царя увидишь, так попроси его за кремль.

Филофей перекрестился, с кротостью покоряясь своей участи.