Лина пребывала в смятении.
Обычно дом так себя не вел.
— Не подлизывайся! — огрызнулась она, когда старый лоскутной коврик, ластясь, наподобие змеи оплел ее ногу.
Коврик соскользнул вниз и уполз на место.
Девушка прошла на кухню и села за стол. Древняя металлическая кружка проплыла по воздуху, подставилась под самовар, наполнилась кипятком и, шоркая по столу, подъехала к Лине. Пар ударил в нос, она автоматически вытащила из коробки чайный пакетик и окунула его в воду, задумчиво бултыхая имвверх-вниз.
Дом так себя никогда не вел.
Когда она приводила оболочки, он всячески способствовал и раньше времени себя не проявлял. Подготавливал ванну, дрожал в предвкушении, вселялся быстро — так, что жертвы только в последний момент догадывались, что что-то идет не так.
При подруге или при других гостях дом вообще никогда себя не проявлял. Замирал, затихал, и ничем не отличался от обычных домов. Правда, по привычке девушка могла обратиться к нему вслух и, чтобы редкие гости и подруга ничего неладного не заподозрили, сообразительная Лина завела морскую свинку и назвала ее Солнцем. Проблема показаться сумасшедшей при посторонних отпала.
Правда, подруга всегда с сомнением качала головой и говорила, что у Лины крыша едет, вон, уже и со свиньями от одиночества разговоры ведет, и всегда добавляла, что мужика бы ей завести. Нормального.
Но вот так открыто нападать на приведенное тело — такого раньше не бывало. Что-то пошло не так. Он же мог его убить запросто! В подполе грудой лежали доски, какие-то железки, да и высота приличная — упади, и в лучшем случае отделаешься парой переломов, в худшем… об этом и думать не хотелось. Лина недолюбливала тела, но это не значило, что она хотела их калечить.
— А ну поставь на место! — рявкнула девушка, когда заметила, что стул с ней вместе приподнялся над полом и завис в воздухе.
С тихим стуком он плавно опустился.
— Такую тушку из-за тебя упустила! — горестно вздохнула она.
Дом отозвался виноватым перезвоном хрусталя в серванте.
Лина все пыталась понять, ну что, что могло пойти не так? За все годы осечек не бывало, ни разу. Раз в две недели она стабильно приводила тело, можно сказать, по графику, иногда чуть позже, но чуть раньше — никогда, и все шло хорошо, а что, если…
«Ну конечно!» — внезапно до нее дошло.
А что, если дом физически не может вселяться в тела часто? Она никогда над этим не задумывалась. Ведь действительно, наверняка его все эти вселения-выселения выматывают и выжимают, и два дня подряд заставлять Солнышко работать на благо нее — кощунство. Поэтому он и решил напугать очередное тело и выставить его прочь. И как знать, возможно, если бы он этого не сделал, Кира бы распустил руки, а она со своими габаритами и поделать бы ничего не смогла.
