На уголке циркуляра Чичканов размашистым почерком написал: "Всем председателям коммун..."
2
Дверь широко распахнулась, и в кабинет быстрыми шагами вошел Подбельский.
Чичканов встревоженно встал. Обычно Подбельский телеграфировал о своем приезде заранее, его встречали на вокзале. А сейчас... Значит, в Козлове серьезные события. Чичканов испытующе изучал лицо Подбельского. Впалые, с нездоровым румянцем щеки, усталые сердитые глаза...
- Ты хорошо знаешь председателя Козловского исполкома? - тихим, охрипшим голосом спросил Подбельский. Он тяжело опустился в кожаное кресло перед столом.
- Лавров настоящий большевик, - коротко ответил Чичканов.
- И председатель Чека Петров настоящий, - перебил Подбельский, - оба настоящие, а нам от этого не легче. Петров влево загнул - до преступлений. Лавров вправо шарахнулся. А простые смертные всему этому делу свою окраску дают: из-за власти, мол, подрались.
Подбельский провел длинными сухими пальцами по ежику жестких волос, потер высокий морщинистый лоб, поправил усы. За всеми этими движениями Чичканов угадал крайнее волнение Подбельского.
- Так какие же результаты?
- Один день расследования, а я так измучился, дорогой земляк, недовольным тоном ответил Подбельский. - Пришлось говорить с людьми, которые явно примазались к партии. Петрова славословят явные подлецы и проходимцы. Я понял, что его пролетарской рукой, в которую мы вложили меч, руководила не его голова. Безграмотный, упрямый кузнец Петров, "Теренч", как его прозвали в Козлове, заучил одну только фразу: "За революцию в мировом мачтабе!" А редактор, этот хитрый пройдоха Мебель, фамилия-то какая! - хорошо изучил характер Петрова, он решил в своих корыстных целях столкнуть его с Лавровым. Во время мятежа Мебель прятался вместе с Петровым где-то в лесу, а теперь стал болтать о связи Лаврова с эсерами. Мол, Лавров потому и шел смело к мятежникам, что знал: не убьют своего. А теперь, мол, Лавров их покрывает... Петров дал своему коменданту Брюхину безграничные полномочия. Начался террор по всему уезду. Брюхин уничтожал не столько контру, сколько тех, кто не нравился Петрову и ему лично. Двадцать второй номер в гостинице, где разместил свой кабинет Петров, стал страшилищем для козловцев.
- Что же смотрел Лавров! - возмутился Чичканов.
- Он не смотрел. Он вызвал военкома и с его помощью арестовал Петрова и его коменданта.
- Правильно сделал.
- Вот тебе и правильно! Мебель - газетчик! Он не замедлил послать в "Известия" корреспонденцию о новом "мятеже эсеров", возглавляемом Лавровым. Козловские коммунисты были введены в заблуждение. Они освободили Петрова и арестовали Лаврова. Лавров теперь в ВЧК, в Москве. Сегодня пойду к прямому проводу. Буду говорить с Яковом Михайловичем Свердловым. Безусловно, Лаврова отпустят, но подумай, дорогой товарищ Чичканов, как все это выглядит, как об этом говорят в народе? И я сейчас волнуюсь уже не из-за Лаврова или Петрова. Меня тревожит возможность появления в других местах "лавровщины" и "петровщины", как называют это теперь козловские товарищи. - Он помолчал, разглаживая усы, потом встал, подошел к окну. - Недостаток образования и партийной культуры - и впредь самая опасная болезнь для многих наших честных, преданных, настоящих, как ты говоришь, большевиков. Об этой своей тревоге я обязательно расскажу Свердлову. - Подбельский закашлялся, зашагал по кабинету. Его худая, высокая фигура ссутулилась, словно на плечах была тяжелая ноша.
