- Не стрелять! - приказал Чичканов и поднял руку, обращаясь к толпе:
- Кто ваш командир?
- Не слышим! - метнулось из рядов. - Слазь суды!
Отряд придвинулся к "Колизею".
- Ишь за пулеметы спрятался!
- Чего вы хотите? - снова крикнул Чичканов. - Кто вас привел?
- Мы сами пришли! - рявкнул усатый унтер.
- Так давайте поговорим! Зачем кровопролитие?
- Мы и пришли поговорить! Слазь суды! А то стрелять будем!
- Айда, братва, к нему! - И первые ряды, смяв часовых, кинулись к двери "Колизея"...
- Даешь Чичкана!!! - заорали в толпе.
Беспорядочная стрельба послышалась со всех сторон...
3
Дверь жалобно хрястнула и распахнулась.
Дула винтовок черными бездонными глазками смотрели на Чичканова. Он не слышал ругательств и криков - словно оглох, он только молча смотрел на ворвавшихся людей.
Растолкав солдат, к столу вышел поручик, держа револьвер перед собой.
- Вы уже в форме? - спросил Чичканов, прикуривая папиросу. Нафталином попахивает, плохо вытрясли.
- А я чувствую запах гари, Чичканов! Сожгли документы?
- Вы опустите винтовки, товарищи, - обратился Чичканов к красноармейцам. - Я не убегу. Вас вон сколько, а я один.
Поручик заметил, как послушно опустили винтовки красноармейцы, и в бешенстве крикнул:
- Связать!
Откуда-то появились двое с веревкой. Они грубо заломили Чичканову руки назад. Поручик обыскал его, вынул наган, папиросы.
- А документы где?
- При себе, господин офицер, не держу. Меня и без документов узнают.
В дверях появился бывший городской голова Шатов, самодовольный, расфуфыренный адвокат.
- А-а, Чичканов? Что-то у вас грустный вид сегодня? Бодритесь, бодритесь! Правосудие не без снисхождения! Студенческое землячество и прочее!..
Чичканов презрительно смерил его взглядом:
- Развяжите руки!
- Что за тон? Вы приказываете?
- Да, приказываю, - ответил Чичканов.
- Но пока приказывать буду я.
- Сами чувствуете, что пока?
- Агитация неуместна! Не храбритесь, Чичканов! Ваша песенка спета!
- Развяжите руки! - повторил Чичканов.
- Поручик, - примирительно улыбнулся городской голова, удовлетворите его последнюю просьбу. Этого требует благородство офицера в отношениях к побежденному.
- Нет! Это не просьба, а требование, и не последнее, - твердо сказал Чичканов. - Развяжите руки и принесите мою шинель.
Офицеры переглянулись с Шатовым.
- Принесите.
В это время появился генерал Богданчик, седой обрюзгший старик.
- Мне помнится, генерал, я освободил вас, учитывая вашу старость, сказал Чичканов, растирая запястья рук. - Где ваше честное офицерское слово?
