В морозном ноябрьском воздухе снова поплыло ржание Зорьки и, упав в озеро, зазвенело по тонкому ледку раскатистым эхом.
Василий обогнул озеро, чтобы не ехать по улице, стал спускаться вниз к знакомому плетню.
Открывал дверь с радостным трепетом, а переступил порог огорченный... Против Сони сидел ее отец.
Увидев Василия, Соня вскочила с места:
- Жив! Слава богу, жив! Настя рада будет страх как... А лошадь-то привел?
- Во дворе стоит.
Василий поздоровался с Макаром, снял картуз, ожидая приглашения сесть.
Макар подвинулся на лавке:
- Садись, председатель, расскажи, как дела? У нас-то вот горе. Сестра заболела. В Тамбов отвез ее к доктору. Соне без нее скушно будет.
Василий сел и, комкая картуз, опустил голову.
- Что ж дела! Еду вот... Все заново начинать, - неохотно ответил он. - Растащили коммуну.
- Правда, что ль, Юхим Тимошку убил?
- Правда.
- Ему за самосуд што будет?
- Не знаю. В петле побываешь - убьешь. - На бледных скулах Василия задвигались желваки.
Соня бросала умоляющие взгляды на отца, но тот все сидел и все спрашивал, словно нарочно решил выпроводить Василия из дому.
- А как твои дела?
- Батя, тебя ужинать ждут. Иди! - наконец осмелилась Соня. - Нам поговорить надо, одним поговорить... про Настю.
Макар, будто опомнившись, поглядел на обоих и встал:
- Память стариковская стала. Теперь старуха отбрешет. Ну, бывайте здоровы. - Макар подал Василию руку и вышел, громко хлопнув наружной дверью. Соня заговорщически улыбнулась, вышла следом за отцом.
Василий чутко прислушивался к тому, что там делает Соня, и, услышав, как она тихо щелкнула дверной задвижкой, встал. Соня совсем не ожидала, что Василий прямо с порога обнимет ее и поцелует.
Потрясенные неожиданной близостью, оба долго и молча смотрели друг другу в глаза, словно еще не доверяя случившемуся. Василий не выдержал ее взгляда, оторвал руки от ее покатых, податливых плеч.
- Прости, Соня... От всей души... Спасибо тебе. Мне не жить бы. - Он сел было на лавку и спихнул свой картуз. Торопливо поднял его, стал старательно отряхивать. Стоял, не зная, что говорить, что делать.
Соня качнулась к нему как-то боком, задев упругой грудью его руку, и горячо прошептала:
- Что-то дешево расплачиваешься, комиссар? - Ее тихий задорный смешок рассеял сомнения Василия. Он даже в сумерках разглядел, как подернулись горячей влагой ее озорные глаза. И, все еще не веря своему счастью, протянул к ней руки.
Осторожно, бережно обнял ее и бессмысленно зашептал:
