— Рад, что ты наконец-то сказал правду, даже под давлением, — наконец-то промолвил Гай.
Господин Гарет опустил голову.
— Выше Величество, он мой сын! Мой мальчик! Что бы он ни сделал, я буду бояться за его жизнь.
Король кивнул.
— Понимаю. Я чувствую… — он дрогнул, — чувствовал то же самое о Магнус. И я был неумолим. Я не думал о том, как люди боятся, как они мечтают избежать наказания.
— И я был рядом всегда. Я одобрял всё… и молю о прощении.
— Я понимаю — ты хочешь помочь своему сыну. Что сделано, то сделано.
Господин Гарет расправил плечи.
— Я так рад, что ты понимаешь, в каком положении я сейчас оказался…
— Да. Я сделал бы то же самое.
Господин Гарет выдохнул с облегчением, положив руку на плечо короля.
— Спасибо тебе, друг мой.
— Тем не менее, в моей душе нет прощения, — Гай одним быстрым движением вынул кинжал из ножен и перерезал ему горло.
Руки Гарета взметнулись, чтобы остановить кровь.
— Когда я найду Курта, — промолвил король, — клянусь, он будет умирать медленно. Будет молить о спасении. Будет звать тебя. И я мечтаю сказать ему, что ты мёртв.
Люция не удивилась. Нет — она полностью одобряла то, что сделал отец.
Господин Гарет пал к его ногам в лужу своей крови, а Люция и Гай шагнули к выходу.
Гай утёр кровь с клинка носовым платком.
— А ведь мы были знакомы с детства.
— Мы и без него найдём Курта, — спокойно сказала Люция.
Он коротко взглянул на неё.
— Ты не расстроилась из-за моих действий?
Он ожидал ужаса от неё — как маленькая девочка смотрела на мёртвого кота?!
— Если б ты не убил его, это бы сделала я.
Взгляд Кровавого Короля в ответ на это признание был не одобряющим.
Он был сожалеющим.
— Значит, слухи верны, — торжественно промолвил он.
Она сглотнула комок, вдруг появившийся в горле.
— Боюсь, большинство из них.
— Хорошо, — он всё ещё смотрел ей в глаза. — Тогда будь демоном, дочь моя. Будь тем, чем нужно, чтобы покончить с Родичами
Её детство. Семья. Надежды. Мечты. Жедания.
Всё тут, в золотых стенах.
— Если я притворюсь достаточно сильной, я смогу притвориться, что это просто кошмар.
Она сказала это Нериссе, когда подруга превращала путаницу волос в причёску перед зеркалом, где она в прошлом готовилась к бесчисленным вечеринкам и банкетом. Серебряная рукоять гребешка напоминала о Магнусе — он не знал, достойно ли для принца расчёсывать волосы принцессы, но подчинился её просьбе…
Он любил её волосы. Она знала, потому что его никогда не раздражало то, что она их распускала вместо того, чтобы убрать в косу.
