Магия. Не простая — древняя.
Тимофей вложил в его руку золотую рукоять, и Йонас содрогнулся, чувствуя, как холодная дрожь древней магии метнулась вверх по его руке.
— Что это? — спросил он.
— Кинжал, — равнодушно сказал Тимофей.
— Я ещё не ослеп! Но что это за кинжал? Что он делает?
Убивает.
— Просто скажи мне правду, или я испытаю это сейчас же!
Улыбка Тимофея стала шире, но взгляд оставался серьёзным.
— Этим кинжалом бессмертные пользовались тысячелетиями. Он сдерживал магию, что могла порабощать. Он мог убить бессмертного. Поглотить магию. И уничтожить её.
— Уничтожить магию? — Йонас нахмурился, наблюдая за тем, как солнце отбрасывало блики с золотого лезвия на траву. — Люция говорила, что Родичей не уничтожить. Даже если я поймаю Каяна и впихну ему это в грудь, я просто убью Ника.
Выражение лица Тимофея стало напряжённым.
— Я не могу точно сказать тебе, что надо сделать.
В груди Йонаса вспыхнуло разочарование.
— Почему нет?
— Так нельзя. Я не могу участвовать напрямую. Я Хранитель. Я наблюдаю, и всё. Больше нельзя. Но послушай меня, Йонас Агеллон, Люция — ключ ко всему, и Каяну она всё ещё нужна.
Йонас покачал головой.
— Люция ему не поможет. Она другая, она хочет его остановить.
Тимофей сжал зубы, скользнув взглядом по кинжалу.
— Её это тоже может остановить, даже в разгаре силы.
Йонас моргнул, слишком хорошо поняв слова бессмертного.
— Я не стану убивать Люцию, — прорычал он.
— Я видел её смерть, Йонас. Видел в будущем с этим кинжалом в груди — а ты стоял над нею, — он опустил голову. — Слишком много я сказал. Это конец. Моя магия почти пропала, и я не смогу больше посещать сны смертных. Ты должен дальше идти сам.
— Стой, нет! — Йонас почувствовал, как в нём всколыхнулась паника. — Скажи мне больше! Нельзя так останавливаться!
Тимофей посмотрел на красочный луг.
— Теперь ты нужен в другом месте.
Йонас нахмурился.
— Что? Что ты…
Огромное зелёное поле разбилось на осколки, осколки стекла и травы, и Йонас осознал, что его кто-то тряс. Он распахнул глаза и увидел, как над ним навис Таран Ранус.
— Йонас, проснись! — потребобвал он.
— Что?
— Феликса казнят.
Туманность сна пропала.
— Когда?
— Сейчас.
Йонас быстро сел, и голова закружилась. Он ощутил холодную тяжесть и с ужасом увидел, что до сих пор держал в руке золотой кинжал Тимофея.
Но… Как?
Он уронил его, словно по тому скользили змеи. Оружие лежало на одеяле и мерцало в слабом свете комнаты.
— Спеши! — рявкнул Таран, швырнув в него рубашкой.
