Люция считала, что принц Магнус мёртв, но розыски продолжались. И когда она попросила у Йонаса помощи, он не сумел отказать.
После долгого, изнурительного и бесполезного дня поиска по бесплодной Пелсии за воротами деревни Йонас погрузился в самый глубокий сон, который только помнил. Блаженство без кощмаров…
А после случилось это. Словно кто-то выдернул его из одного мира и швырнул в другой, и он уже стоял посреди травянистого поля с человеком в белых мерцающих одеждах. Человеком, которого он очень хорошо знал.
Тимофей не был старым — не казался таковым. Он был на вид таким же, как сам Йонас, лет двадцати на вид… Но глаза его открывали правду — они были древними.
— Здравствуй, Йонас, — произнёс Тимофей.
Йонас оглянулся, но вокруг было только травянистое поле.
— Мне казалось, мы закончили.
— Ещё нет.
Йонас оглянулся и встретил взгляд Тимофея, отказываясь бояться.
— Я бросил вызов твоему пророчеству. И Люция всё ещё жива.
— Да. И у неё есть дочь Лисса, чьи глаза светятся фиолетовым, — Тимофей кивнул поражённому взгляду Ёонаса. — Я многое знаю, потому давай не будем тратить время на воспоминания. Ребёнок интересен мне, но ты тут по другой причине.
В Йонасе всколыхнулось негодование. Эти хранители веками смотрели на смертных ястребами, но ни разу не помогли. Он предпочитал считать их просто мифом, который можно игнорировать, а не раздражающей реальностью.
Йонас раздражённо ходил взад-вперёд. Это не сон — во сне всё туманно.
А тут он чувствовал мшистую землю под ногами, тёплые солнечные лучи на лице. Вдыхал аромат цветов, как в маленьком саду его сестры..
Розы, да. Но слаще. Что-то сахарное — как редкая конфета в его детстве.
Он покачал головой, отмахиваясь от всего, что его отвлекало.
— Значит, ты знаешь, что родичи на свободе. Как минимум двое. И Клео и Таран… В беде. В большой беде, — он потёр лоб. — Почему ты позволил этому случиться?!
Тимофей отвернулся от обвинительного взгляда Йонаса. Сосредооточиться было не на чем — зелёное поле оставалось бесконечным.
— У Люции есть все четыре хрустальных шара?
— Зачем мне отвечать на вопросы, если ты и так всё знаешь?
— Говори! — почти приказал Тимофей.
В груди Йонаса появилось странное чувство — он вспомнил, как вытягивала из него правду Люция.
— Три, — вздохнул он. — Янтарь, лунный камень и обсидиан. Мне сказали, что обсидиановый шар треснул, но теперь там ничего нет.
— Он исцелился.
— Не знаю. Наверное.
Тимофей нахмурился.
— А аквамарин?
Правда вновь сама рвалась с его губ.
