Темнейшее обещание | страница 14
Он подумал: «Одним прикосновением я могу нанести ей непоправимый ущерб».
Лазарь ушел, не сказав ей ни слова.
Вторая встреча произошла на Играх Гарпий, вид Олимпийских игр для самых кровожадных женщин на планете. Его одержимость была зрителем, сидела на трибунах и аплодировала подруге. Вновь ее окутывала печаль, словно вторая кожа.
Искра тоски вспыхнула в его груди, и Лазарь подумал: «Я бы хотел увидеть её улыбку. Нет, я бы хотел заставить её улыбнуться».
Странное желание развеселить. Другие люди плакали и рыдали, когда она говорила. Почему он ощутил оживленность? Почему в нем впервые проснулось сострадание?
И вновь он ушел, не сказав ни слова, и в последующие недели его одержимость ею росла, пока одна лишь мысль о ней не заставляла каждую клетку тела пылать от возбуждения. Даже сейчас он еле держался, дикая потребность рвала его изнутри.
Третья и последняя встреча произошла, когда она использовала Жезл Разделения, чтобы войти в духовную реальность. Тогда. В тот момент. Его мгновенно поразило от примитивной агрессии и одержимости.
Лазарь подумал: «Я заполучу её, чего бы это ни стоило».
Её звали Камео, хранительница Несчастья. Она была одной из печально известных Повелителей Преисподней. Одной из тринадцати воинов, которые украли ларец Пандоры. Вернее, она была великолепной Повелительницей Преисподней.
Воспоминания дразнили его, он не мог удержаться и не посмотреть на нее хотя бы мысленно.
— Ты когда-нибудь смеешься? — спросил он, когда они шли в его королевство — где он планировал попробовать каждый её дюйм — почувствовать, как она обернется вокруг него, услышать свое имя на ее устах.
Лазарь горел для нее. Страдал.
— Мне сказали, что да, — ответила Камео, её трагический голос вызывал привыкание как любой наркотик.
— Ты не помнишь?
— Нет. Радость у меня не задерживается.
Он хотел радовать её также сильно, как вызывать страсть. В то время он не озаботился крошечными кристалликами, растущим на его бедрах. Ничто не имело значения кроме преодоления её защитного барьера, введение её в свой дом… и его члена внутрь неё.
Теперь его это волновало.
Разум Лазаря перескочил на другой разговор, когда в их отношениях наметился долгожданный прогресс.
— У тебя когда-нибудь был парень? — спросил он.
Её серебристые глаза наполнились иронией. Первый признак заинтересованности, какой она когда-либо показывала, и он обрадовался. «Я завоевываю её».
— Мне тысячи лет, — ответила Камео. — Сам ты как думаешь?