Мы ждали новых снарядов, но их больше не было. Тогда мы вылезли из воронки и направились в поселок.
Мы вошли в домик, из окна которого пробивалась полоска света. Первое, что бросилось нам в глаза, — это самовары. Их было штук десять или двенадцать, стояли они на полу и на столе, тускло поблескивая при свете лампы.
Что, не выставку ли самоваров здесь устраивают? — спросил Огарков, плотно, по-хозяйски занавесив окно клетчатым одеялом.
Два молоденьких лейтенанта, находившиеся в комнате, искоса посмотрели в нашу сторону и, не обращая на нас никакого внимания, продолжали торопливо упаковывать вещи. На наши расспросы, где командир или комиссар, они ответили что-то невнятное, из чего мы заключили, что командный пункт полка переехал куда-то туда, правее дороги, в глубь леса, и что они сами еще толком ничего не знают.
Мы сели на железную кровать и молча уставились на лампу. Лейтенанты взвалили мешки себе на плечи (в это время где-то близко раздались новые разрывы снарядов) и торопливо вышли, пробурчав: «Дьяволы, опять нас ищут!»
Мы все продолжали сидеть в теплой и уютной комнате, еще не сознавая того глупого положения, в которое попали, и неотрывно смотрели на приветливый тихий огонек в лампе.
Но вот Огарков встрепенулся, встал:
Где же нам кухоньку найти?
Надо поискать, — сказал я.
Огарков вышел на улицу, но поиски ег
Надо было что-то сказать, чтобы успокоить друга, и я сказал обнадеживающе:
Не отчаивайся, подождем, наверное, кто-нибудь да зайдет сюда.
А что, если никто не зайдет? На покинутый командный пункт совсем незачем ходить.
И тут только до меня дошли слова лейтенанта: «Дьяволы, опять нас ищут!», и я понял, что сюда, возможно, никто и не зайдет, обстрел этот ведется именно из-за этого домика.
Мы вышли на улицу. Но была такая темень, такой ветер, и было так холодно, что мы немедленно же вернулись в домик, к нашей лампе. Видимо, ночью надо было ждать снега.
Огарков потрогал самовары, стоявшие на столе; один из них оказался чуть теплым. Он посмотрел в печь — там тлели угольки и вкусно пахло, но пищи не было никакой.
Где же, черт побери, покушать-то наконец?! — крикнул он в отчаянии.
И, словно ему в ответ, на землю обрушилось несколько снарядов.
В это время дверь распахнулась, и в комнату ввалились двое: капитан-пограничник и солдат, видимо, его связной. Капитан изумленно спросил:
