Куда держишь путь, бабушка?
На Урал, сыночек, — отвечает старуха, с трудом выпрямляя спину, — на Урал!..
Эвакуированная?..
Да, сыночек, из Ленинграда.
Из Ленинграда да на Урал?.. Ведь это очень далеко, бабушка.
Знаю, сыночек, да что поделать. Везу старику инструмент. Сам уехал с заводом, а инструмент оставил. Личный он у него, всю жизнь собирал, сейчас и понадобился... Вот доползу до станции Бабаево, а там — железная дорога, там уж будет полегче. ..
Шофер выпрыгивает из кабины, открывает инструментальный ящик, привязанный к саночкам, любовно перебирает на свету инструменты, говорит:
Да, знатный инструмент. Может быть, бабушка, повернуть машину и малость тебя подвезти?
Вы мне не попутные, — отвечает старуха, берясь за лямки. — Езжайте себе с богом...
И мы едем с богом. Снова два луча рыскают по дороге. И снова ель, ель, ель на всем пути...
Художник вырубает могилу для сына
Ночь темная и ледяная. Справа, в километре от нас, проходит передний край. Над лесом кровавится зарево. Это на том берегу Свири враг жжет дома, освещая реку. То и дело в небо взвиваются ракеты — белые, зеленые, красные, иногда трех цветов одновременно, как во время фейерверка.
Сумасшедшая ночь!—говорит шофер.
Далеко впереди что-то маячит на дороге, и шофер вскоре останавливает машину.
Поперек шоссе стоит крытый брезентом грузовик, суетятся какие-то люди. Фары грузовика светят в заснеженный лес. Меж сосен виднеется человек в клетчатой курточке. Рядом с ним на снег брошена шуба. Человек бьет топором по мерзлой земле, а другой, в меховых рукавицах, выгребает куски земли из неглубокой ямы и отбрасывает в сторону.
Откуда вы? Куда? .. — спрашиваю я, выходя из кабины.
Ко мне подходит старик с накинутым на плечи цветастым ковром.
Мы из Ленинграда, совсем запутались в этих местах, — говорит он. — Когда переезжали через Ладогу, внучек наш замерз на коленях матери. Он был тихий ребенок, мы не заметили, когда это случилось...
Откуда-то из мрака появляется старуха, закутанная одеялом.
Это сын мой, — говорит она, кивая на человека в клетчатой курточке. А тот, задыхаясь, все рубит каменистую землю. — Мы его всё упрашиваем добраться до какой-нибудь деревушки, там похоронить Юрика... Но он... вы видите... — Она беспомощно разводит руками и доверительно шепчет: — Он очень любит лес... Если вам приходилось бывать на выставках ленинградских художников, вы должны были заметить его зимние пейзажи, их нельзя не заметить...
