А не выпить ли нам за нового Героя? — говорит москвич...
Но полковник энергично качает головой.
Дороги запада
Трансмиссионные ремни
Мы попали на станцию Папкеси через несколько часов после ее взятия.
Недалеко от станции стоял разбитый эшелон. Его таранил наш танк КВ. Случай редкостный, если не единственный, в Отечественной войне. Танк по касательной ударил гусеницами в колесо паровоза и вовремя отвалил в сторону.
В эшелоне было много всякого добра: одежды, обуви, белья, сушеных фруктов и варенья в килограммовых банках. И один вагон с добротными немецкими трансмиссионными ремнями. Вот этот вагон и привлек главным образом внимание наших солдат. У вагона толпилась большая очередь. Взяв по кругу ремня, солдаты торопливо уходили в свои роты. Судя по обрывкам фраз, доносившихся до нас, вскоре должно было начаться наступление в направлении озера Балатон.
Лейтенант Нежинцев, инструктор инженерного отдела нашей армии, с которым я утром встретился в шахтерском городке Варпалоте и откуда мы пешком добрели до Папкеси, увидя эти трансмиссионные ремни, радостно воскликнул:
Вот счастливый случай! Возьму кожи на подметки!
Он хотел остановить солдата, несущего круг ремня, но тот обошел его, сказав:
Несу на взвод, товарищ лейтенант. Попросите у других.
Лейтенант попытался остановить второго, третьего, четвертого солдата, но они отвечали то же самое...
Лейтенант сделал еще одну попытку. На этот раз ему удалось остановить молоденького рыжего ефрейтора. Но ефрейтор сделал такое страдальческое лицо, с такой силой прижал к груди метровый круг трансмиссионного ремня, что лейтенант плюнул, выругался и спрятал нож, которым собирался отрезать кожи на подметки.
Рыжий ефрейтор отбежал шагов на десять, потом ликующе крикнул:
Ремня в вагоне много, на всех хватит!
Лейтенант обиженно буркнул в ответ:
Ну, буду я еще лезть в вагон!
Мы сверили часы и направились искать командира батальона.
Черт знает что! — не мог успокоиться лейтенант. — С ума сошли с этим ремнем! Попроси последний кусок хлеба — не задумываясь разделят. А с ремнем просто вышел конфуз!
Солдат может обойтись и без хлеба, — сказал я. — На то он и солдат. А вот насчет кожи*.. Кожа — необходимая вещь... Тылы далеко, народ в походах износил сапоги, и каждый мечтает о новых подметках. В них ведь куда веселее шагается солдату.
Лейтенант хотя и согласился с моими доводами, но по всему было видно, что он сильно обижен и огорчен. И было бы из-за чего! Лицо его сделалось багровым, даже голос изменился, стал каким-то надтреснутым. Видимо, лейтенанту в жизни все давалось легко, не привык он к отказам.
