— Ужасно.
— Ты будешь скучать по сексу, — нахально добавила я.
— Прекрати. Я говорю не о выходных, а об аспирантуре.
Судя по тону, Кэл был серьезен. Заметив, что его гиро лежал на тарелке нетронутым, я положила вилку.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Кэл? Ты даже не знаешь, где будешь в следующем году, но точно не в Ок-Ридже. И честно говоря, после августа уже невозможно строить планы. Я боюсь, что ты уедешь, и «нас» не станет.
Потянувшись через стол, Кэл взял меня за руку.
— Ради девушки вроде тебя парень может взять на себя обязательства.
Что? Я правильно расслышала?
— Ты о чем?
— Не знаю, Дэни. Я определенно не хочу разрывать нашу связь.
Ну, твою мать. Теперь он решил довести меня до слез.
— Хочешь сказать, ты готов к обязательствам? Это большой шаг.
— Наверное, — Кэл запустил пальцы в волосы. — Если ты готова, то и я тоже.
Мы смотрели друг на друга секунду или две, пока он не понял, насколько неубедительно прозвучал его ответ.
— Да, я хотел сказать, что готов, — с тихим смехом перефразировал Кэл. — Я хочу этого. Я хочу тебя, — он крепче сжал мою руку. — Мы сможем продержаться два года, пока я не получу степень. Ну, знаешь, будем навещать друг друга во время каникул и на выходных, возможно, вместе проводить лето. Мы справимся.
Я хотела верить ему. Вот только была одна проблема. Он рассуждал об обязательствах, не о любви. Я чуть не попрекнула Кэла, но последнее, чего хотела — вытягивать из него три коротких слова.
— Детка, подумай об этом в гостях у родителей. На следующей неделе мы можем все обсудить. Но я хочу сказать: то, что между нами, стоит борьбы.
«То, что между нами»
Меня не устраивала его формулировка.
«То, что между нами» — это отношения, дурачок.
Так и называется, когда проводишь с кем-то время, отдаешь ему тело, отдаешь сердце.
Отношения.
— Хорошо, — ответила я, окончательно запутавшаяся.
***
Кэл высадил меня на вокзале. Он хотел подождать со мной на перроне, но я уверила его, что в этом нет никакой необходимости. Поезда моего направления часто задерживались, поэтому неизвестно, как долго пришлось бы ждать. Улыбнувшись, Кэл положил мою сумку и глубоко поцеловал меня. Он не ослаблял напора, и когда наши языки соприкоснулись, я застеснялась наблюдавших за нами людей. Но потом я потерялась в поцелуе, великолепном и набиравшем обороты.
Он воспламенял, и если возможно было так выразить любовь, именно ее выражал Кэл. По крайней мере, если он не мог облачить ее в слова, то хотя бы проявлял.
