Он сидел неподвижно и не моргая смотрел в тёмное небо, иногда только он неловко облизывал воздух и снова становился словно статуя. «Я всё равно тебя облизну», — думал волчонок и снова пристально смотрел вверх.
Она смотрела сверху вниз на маленькую симпатичную мордашку волчонка и сквозь ветки деревьев нежно улыбалась ему. «Мне бы тебя сейчас коснуться», — думала луна и старалась светить ярче.
Неважно, что они были разными, важно только то, что они существовали друг для друга.
Сегодня самый обычный день.
Сегодня просто ещё одно утро ещё одного дня октября. Я скучно посмотрел в окно — солнце. Прогуляюсь, пожалуй. Мы любили с ней гулять под нежарким осенним солнцем. На улице было много народу, несмотря на ранний час. Разноцветная толпа в своём беспрерывном движении и бесконечном гуле напоминала разноцветный улей. Ничей лохматый щенок, весело виляя хвостом, прошмыгнул мимо меня. Может быть, он искал любви, а может — просто кусочек колбасы.
— Эй, ты чей? — окликнул кто-то бездомного щенка. — Пошли ко мне жить?
Я посмотрел на небо — на фоне сине-белого полотна в каком-то танце кружили птицы, не обращая никакого внимания на этот разноцветный улей внизу.
— У меня родился сын! — услышал я чей-то возглас.
Мужчина радостно обнимал своего друга, радостно повторяя: «Сын, сын, сын».
— Поздравляю, — подмигнул я ему.
— Спасибо! — несдержанно ответил мужчина и обнял меня, прошептав мне на ухо свою тайну: «Я ждал его десять лет», — и вприпрыжку, весело крича, мужчина и его друг умчались навстречу своей радости.
— Молодой человек, — услышал я за спиной, — мне тут три рубля на хлеб не хватило.
Я повернулся и увидел бедно одетую старушку с протянутой рукой.
— У меня внук болен, — произнесла она. — Не хватает мне. Дочка померла, а папаню и не знаю, — виновато рассказывала она мне. — Мне вот всего три рубля.
Пока мы с ней шли в магазин, куда я её повёл, узнал, что внук, четвероклассник Серёжа, заболел туберкулёзом. Вся её нищенская пенсия уходит на поддержание его жизни, а вот на лечение не хватает.
— Просят баснословную сумму, а где я возьму? Нигде не возьму. Помрёт мой малой. Не переживу я, — говорила она.
Дверь нам открыл очень худенький мальчик с серым лицом, на котором глубоко провалились в пучину болезни синие глаза. Увидев полные сумки всяких гастрономических радостей, он радостно, по-детски воскликнул:
