Пламя. Тяжёлое. Резиновое. С чёрной копотью. Не спеша тянется в небо, образуя неуместное грозовое облако под палящими лучами лета.
— Юра, — женщина споткнулась и обронила с ноги правую туфлю. — Мастер, где Юра?
Боров зло хватает женщину за руку, наотмашь бросает ей в ладонь малайзийские часы:
— Юра твой поджёг мастерскую!
— Где он?.. — не верит женщина. — Ответьте, где он?
— Сгорел на работе.
* * *
Под обломком обгоревшей и рухнувшей стены пожарные раскопали живое тело слесаря. Выжить помог стоящий рядом автоподъёмник, который не позволил плите упасть на бетонный пол и придавить бедолагу. Пока обгоревший мусор оттаскивали в сторону, Юрий, лёжа на спине, любовался небом. В тот момент он неожиданно понял, что на руке нет малайзийских часов. И ещё, главное, — ему среди этой вонючей гари впервые в жизни дышалось легко…
Вот уже долгую минуту насекомое пыталось разбить запотевшее окно. С завидной упёртостью муха билась о стекло, стирая с его поверхности матовый налёт.
Владимир очнулся и посмотрел на часы. Одиннадцать. «Рано», — подумал коммерсант и снова закрыл глаза. «Стоп, — мелькнуло с некоторым опозданием в его голове, — не может быть. Наверное, часы встали. Впрочем, чёрт с ними». Спешить было некуда, и время не имело значения.
Вова снова забылся. Чёрный лаз уводил его в таинственное подземелье. Он озирался по сторонам и едва различал в темноте, как один грунт меняет другой. Причудливые хитросплетения корней, неразличимый, неведомый, едва сладковатый запах и прохлада.
Ему вдруг стало хорошо, движение вниз продолжалось.
Неожиданно проход стал расширяться, на стенах появились красные блики.
Владимир на мгновение замер, втянул полной грудью уже явственно сладкий воздух, ещё и ещё. Заинтригованный предвкушаемым чудом двинулся дальше.
В просторной зале с низким земляным потолком горел костёр, вокруг него плясала всякая нечисть.
— Вова пришёл, — весело закричал маленький чёрт и захлопал в свои мохнатые ладони. — Сейчас мы тебя сварим, дружок!
Владимир подпрыгнул от испуга на месте, но бежать не смог. Всё тело оцепенело, ноги прилипли к полу, а крик ужаса застрял в гортани. Перед тем как проснуться, он ещё мгновение видел щупальца и когти, тянувшиеся к его горлу.
«После таких снов становятся седыми», — подумал коммерсант, радуясь тому, что ужас всего-навсего приснился.
Настенные часы по-прежнему показывали одиннадцать, зелёная дрянь, упрямо жужжа, врезалась лбом в стекло.
— Убью, если не прекратишь! — несдержанно произнёс Владимир. Муха продолжала биться.
