Мне вот интересно, а кровать у Эль Дакара мягкая? Добравшись до обители грез начальника в два грациозных прыжка, как мне казалось, я вскарабкалась на постель. Покрывало нейтрального серого оттенка неприятно кололо мою нежную кожу, матрас слегка прогибался под моим весом. Я поелозила руками и ногами по дорогущему лежбищу. Нет, так не понятно же.
Я требую испытания батутом. Вскочив на ноги, я принялась пружинить на просторной кровати. Сначала осторожно. Но тот факт, что ничего подо мной не сломалось, и я не провалилось, вселил в меня уверенность и азарт. Каждый толчок ногами дарил полет и короткое чувство невесомости. Так забавно наблюдать, как собственные волосы взмывают вверх и щекотят разгоряченную кожу лица. Из груди рвалось какое-то дурацкое, но такое приятное ощущение счастья. Хотелось смеяться во все горло и прыгать на кровати вечно.
Мой слух уловил какое-то пиликанье. Я перестала прыгать и прислушалась, задержав дыхание. Это был определенно звонок в дверь. Я напряглась. Мне идти открывать? Нет, ведь никто не знает, что я здесь. Интересно, что сказал бы сам Эль Дакар?
— Это моя мама, слезай быстро, — совсем близко раздался голос аполинезийца.
От неожиданности я даже икнула и робко отодвинула ткань балдахина в сторону. Так и есть, передо мной стоял босс собственной персоной. Он все это время был здесь и наблюдал мое дурачество или только пришел? Как бы то ни было, а мне стало жутко неудобно. И как-то волнительно…
— Ну, же, — мужчина нетерпеливо протянул свою руку ко мне. — Слезай, надо тебя спрятать. Нельзя, чтобы она тебя увидела.
Я послушно вложила свои пальчики в его горячую ладонь и спикировала на пол. От постельных испытаний или от выпитых настоечек меня качало из стороны в сторону. И как я не цеплялась за рукав начальника, а справиться с поворотами было крайне сложно. Эль Дакар нетерпеливо подхватил меня на руки, и отнес в дальнюю комнату от входной двери. Звонок тем временем разрывался. Мелодия уже даже на меня стала действовать угнетающе. А ведь каких-то пару секунд назад я была так счастлива, прыгая на кровати как ребенок.
Аполинезиец открыл какой-то шкаф, резким движением выкинул из него массивное одеяло и впихнул в темное пространство меня. Не успела я опомниться, как камера-одиночка закрылась, оставив меня одну. Я запаниковала. Совершенно очевидно, что он прячет меня от своей матери. Но меня сейчас волновал не этот факт, а то, что я боюсь темных замкнутых пространств. Здесь мало воздуха, душно и мягко… Да, здесь было мягко сидеть, подо мной явно были какие-то подушки или другие постельные принадлежности.
