— Прежде чем во тьме сгореть, мы успеем песню спеть!
Шелест наклонился и, схватив ее за руку, легко затащил на стойку. Юфория протестующее взвизгнула, но прежде, чем сумела оказать достойное сопротивление, она уже стояла рядом с Шелестом на всеобщем обозрении. Вдобавок к этому, с ее головы слетел капюшон, и толпа выразила очередной шок криками, впрочем, не особо негативными. «Смотрите, это принцесса!», только и всего.
Юфория с видимым трудом боролась с собой, но, наконец, нахмурилась, сложила руки на груди и с нарочито недовольным видом два раза пропела с Шелестом припев. После этого, словно специально, музыка смолкла.
— А вот разбираться я не очень люблю, — лучезарно улыбнулся Юфории Шелест и, чуть поклонившись совершенно ошалевшим зрителям, объявил: — Спасибо, что послушали! До новых встреч!
Вместе с Юфорией он спрыгнул на пол и, убедившись, что Ют крепко держится за его волосы, рванул вперед, буквально таща за собой принцессу. Та награждала его отборными ругательствами, но не сопротивлялась.
Они выбежали на дорогу, по которой пришли сюда, и вскоре успешно растворились среди людей, насколько это было возможно с нарядом Шелеста. Убедившись, что им все равно достается гораздо больше взглядов, чем требуется для полного спокойствия, они перешли на более узкие улочки и долго гуляли, бурно обсуждая произошедшее.
— Ну ты даешь! — выговаривали Шелесту Юфория и Ют.
— Но ведь весело было, — улыбнулся тот. — Если захотят тебя наказать, — посмотрел он на Юфорию, — то публично признаю, что это я заставил тебя спеть.
— Очень надо! — Юфория гордо вскинула голову. — Без тебя как-нибудь обойдусь. И ничего ты меня не заставлял. Я сама.
— Тем лучше, — кивнул Шелест и потянулся. — И все-таки было здорово!
— Страшно представить, какие наутро разговоры о тебе будут, — поежилась Ют.
— С чего это? Я не сделал ничего плохого… Может, зайдем еще куда-нибудь… — Шелест хотел предложить продолжить веселье, так как, несмотря на некоторую тревогу, настроение у его спутниц было приподнятое, но не закончил фразу и остановился.
За разговорами они оказались недалеко от дворца, среди красивейших каменных зданий, на сравнительно тихой улице. И все бы хорошо, но двери одного из домов распахнулись, послышались музыка и приглушенные голоса; на дорогу вышло несколько человек.
— Слушайте, пойдемте отсюда, — занервничала Юфория.
Шелест хотел поинтересоваться, в чем дело, но Ют, дернув его за волосы, указала на одежды людей, и он понял — это знать. Среди которой, кстати, легко угадывался Йон. Похоже, в Вавилоне верховный жрец был единственным счастливым обладателем золотого посоха, и никогда с ним не расставался. Остальные же, хоть и оказались лишенными этой маленькой привилегии, тоже выглядели весьма внушительно, причем все без исключения носили длинные прически. Шелесту бросился в глаза молодой человек лет восемнадцати: его волосы, волнами спадающие аж до самого пояса, поражали своим неестественным цветом. Не седой даже. Серебряный. Удивительно.
