— Неужели в Вавилоне такого нет?
— Нету, — Юфория отрицательно покачала головой.
— Как же так? — поразился Шелест. — Здесь даже сила бога в песнях выражается, а музыкальных групп нет? Этого не может быть!
— Еще как может, — мрачно проговорила Юфория. — Пение — это высочайшее искусство, которому обучают годами. Вообще, поют только те, у кого есть сила Лучафэра. А таких, как и сказал Йон, очень мало, и дар их не для развлечения. Обычные люди, кажется, даже не имеют права петь, по крайней мере, так, чтобы все слышали, — припомнила Юфория. — Но я точно не знаю.
— Как это не знаете? Вы же принцесса! — изумилась Ют.
— Ну и что, Вавилоном мне все равно не править, — проворчала Юфория и, прочитав в глазах собеседников вопрос, пояснила: — Йона слушали? Народ никогда не позволит править существу женского пола. Так что знать наперечет все законы мне смысла нет. Ну и зачем тогда зря учить?
— Логично, — признал Шелест. — А почему ты… — он хотел полюбопытствовать, почему тогда принцессе дают такие огромные привилегии, но, так и не договорив, вдруг упал на пол.
— Что это с ним?! — взвилась на ноги Юфория.
— Уснул, — хихикнула Ют.
Юфория ошеломленно уставилась на лежащего лицом вниз Шелеста, поза которого сразу внушала мысль о трупе, и осторожно спросила:
— Он что, всегда так засыпает?
— Почти, — кивнула Ют и, заметив, как изменилось лицо Юфории — видимо, та подумала о Шелесте как о жертве какой-то жестокой болезни, — спешно добавила: — Просто он совсем не чувствует усталости — сначала бодрствует по несколько дней, а потом отрубается. Извините его, мы очень долго шли, совсем без отдыха.
— А-а, — протянула Юфория. — Ладно. Постарайся его к темноте разбудить — мне нужно выйти в город, — и, махнув рукой на прощание, она покинула комнату.
Когда Шелест проснулся, ощущение у него было такое, словно он проспал целую жизнь, а, может, даже несколько жизней. Сразу вникать в действительность было боязно — Шелест очень четко помнил переход через пустыню Флайт, недолгую прогулку по Вавилону, визит к королю, разговоры с верховным жрецом и принцессой, но сейчас, после многочасового сна, поверить во все это было очень и очень сложно.
— Вставай, сколько можно спать, — раздалось совсем рядом знакомое ворчание.
— Ют, а мы и вправду в Вавилоне?
— Где же еще?
— Тогда ладно, встаю, — Шелест кое-как сел. — Кстати, я совсем не помню, как лег спать…
— Немудрено, — буркнула Ют, сидевшая на краю подушки. — Отрубился прямо посреди разговора с принцессой.
