— Отныне твои обязанности во всем помогать Скуйту, слушаться его и следить за детьми. Также наведывайся к Миноре на кухню: женщина должна знать, как готовить блюда, которые любят все мужчины Драконодола.
И хоть тут и чувствовались властные нотки, от которых внутри все сжималась, я понимала, что ничего запредельного Эриас не требует. У нас с рабами обходились куда жестче, как ни прискорбно это признавать.
Когда же мне показали очаровательных Даора, Чинира и Ирис, мое сердце растаяло. Золотистые малыши были очаровательны. Как в драконьем обличии, так и в человеческом. И совсем-совсем непохожие на Эриаса. Однако на вопрос, кто они такие и почему так выглядят, внятного ответа не получила. Словно нехотя Эриас сказал, что дети — чиноку, особый род драконов, которые иначе воспринимают мир. Почему же он их принял и стал отцом, отвечать и вовсе не пожелал.
Мне ничего не оставалось, кроме как принять все как есть и со временем разузнать как следует. Отказываться от идеи вернуться домой я не собиралась ни в коем случае. К тому же Эриас совершенно не желал говорить, что же будет дальше с Эфосом. Но ведь жертва для чудовища была, считай, украдена.
— Ничего страшного, — только коротко бросил он, и на этом весь разговор закончился.
Воспоминания об этом не слишком приятны. Но, к сожалению, пока я не могла ничего поделать…
— Ромеда, Ромеда! — донесся звонкий голосок Чинира. — Ну, ты будешь говорить? Заснула, что ли?
— Прости, милый, — выдохнула я, погладив его по золотистым кудрям.
Все дети уже приняли человеческий облик. Вообще сложно понять, какой им нравится больше. Пока создавалось ощущение, что дети сами не разобрались, как им лучше. Чего только стоило явление веселой троицы к завтраку в драконьем обличии!
Эриас только закатывал к потолку свои сиреневые глаза, а потом терпеливо пояснял, что завтракать так не годится и следует немедленно принять надлежащий вид. Дети тут же прижимали уши к головам, скорбно вздыхали и обращались в людей.
— С тобой уснешь, — вдруг проворчала Ирис. — Все дергаешь Ромеду и дергаешь. А ей собраться надо!
— Это уж точно, — пробормотала я. — А чтобы вы хотели услышать?
Сегодня что-то совсем нет настроения. Воспоминания о доме еще свежи, поэтому говорить о нем и не расстраиваться не выходит.
— Про любовь! — вдруг четко и уверенно выдала Ирис.
Ее братья переглянулись и захихикали, но Ирис ни капли не смутилась.
— Что с них взять, — покачала она головой, совершенно по-взрослому, с тихой печалью взрослой женщины, которая смотрит на резвящихся юнцов.
