Корыстолюбие — порок. Поэтому с защитниками бессребреничества в литературе спорить трудно. Хотя едва ли не с начала книгопечатания неумолимо развивался процесс профессионализации писательского труда.
Первым манифестом профессионального писательского труда считают так называемую «декларацию Джонсона» 1775 года. Известный в то время английский литературный критик Самюэль Джонсон написал тогда письмо лорду Честерфильду, в котором отверг покровительство знатного и богатого вельможи, заявив, что у него есть возможность зарабатывать на жизнь собственным литературным трудом.
И Джонсон, и Золя, выступивший с очерком «Деньги в литературе» сто лет спустя, были убеждены в том, что вместо прихотливых, вздорных порой вельмож-меценатов труд писателя будет оценивать «нечто безличное», основой которого будет читательский спрос и в конечном счете духовные потребности народа, всеобщая грамотность которого сулила писателям и творческое и материальное удовлетворение.
Образцовым писателем-профессионалом в этом смысле был Бернард Шоу, в котором удивительнейшим образом нашли счастливое сочетание все ипостаси писательского труда. Шоу открыто заявлял, что для «чистого искусства» не написал в своей жизни ни строчки. Создавая высокие духовные ценности, он считал себя рядовым тружеником, живущим плодами своего труда, который, как любой другой чисто производительный труд, является вкладом в благосостояние и прогресс общества.
Тогда еще не знали, что стремление лучших умов человечества нести культуру в широкие массы народа выродится на Западе в конце концов в так называемую «массовую культуру». Не предполагали, что в эпоху всеобщей грамотности люди в наиболее промышленно и культурно развитых странах Запада перестанут читать книги и что деньги в литературе из мерила писательского труда станут для литератора диктатором, куда более жестоким, капризным и требовательным, чем вельможные благотворители прошлого, против которых двести лет тому назад первым восстал Самюэль Джонсон.
Все это, в общем-то, тема отдельного серьезного разговора. Здесь же, представляя читателям «Подвига» писателя Жоржа Арно, мы коснулись ее лишь для того, чтобы не согласиться с теми, кто априори считает писателями второго сорта и даже неписателями вообще всех авторов, выступающих ныне в жанре так называемого «народного романа», детектива, полицейского романа и даже научной фантастики. Хотелось бы поспорить с не в меру облегченным подходом к авторам «легкого чтива».
