--Учти, я за эту девушку отвечаю.
--Ты не хочешь, чтобы я с ней даже разговаривал? Я подозревал, что ты большевик!
Конечно, всего ему не объяснишь, это ведь просто солдат, хоть и американский. Но мог бы и сам догадаться не влезать в чужую жизнь. Он здесь, образно говоря, пролётом.
--Знаешь, вас, американцев, подведет когда-нибудь ваша... -в голове закрутилось дурацкое слово "фанаберия", а ничего подходящего по-английски от злобы не всплывало, и Замурцев сказал неопределенно: - вот это всё вот...-и показал жестом что-то вроде султана из перьев у себя над затылком.
После этого он схватил езидку за руку, за худые, неожиданно жесткие, как у птицы, пальцы и потащил ее обратно к машине, не поинтересовавшись, идет или нет следом Эндрю Манн. Впрочем, Андрей уже не злился на американца.
Сам виноват, сказал он себе, нарассказывал затейливых подробностей. Это у тебя всё так сложно в этом мире... а главное - хочется, чтобы так было; чтобы бурлили серные реки, лезли лиловые горы, падали спелые гранаты на камни; чтобы был Павлин и его дурманящие речи... по меньшей мере - чтобы был Петруня. А кому-то нравится, чтобы всё было проще. Тем более, что ты всё равно знаешь, что Павлина нет, что Фильштинский давно на пенсии, и что сказке конец.
Таща за руку Джарус, Замурцев дошел до места, откуда было уже видно его одинокую "Вольво", и увидел возле машины несколько фигур в военной форме - может быть пять или шесть. Один из этих людей - как показалось издалека Андрею - дергал ручку двери (хорошо, что он не поленился всё закрыть, когда уходили!).
"Ага! Мухабаратчики {в данном случае: военная разведка (араб.)}
проснулись! " -злорадно подумал Замурцев.
Рука американца схватила его за плечо (так он, оказывается, здесь, голубчик!).
--Парень, что это за люди?
--Местный "кей джи би" {КГБ (англ.)} наверное, -сказал Андрей, чтобы тому было понятно.
--Они мне не нравятся, -заявил Эндрю Манн, и голос у него уже был не развязный, бродвейский, а нормальный шершавый голос летчика, упавшего черт знает где.
--Ты что! Не бойся, это же сирийцы! -заерепенился Замурцев, почувствовав, как рука летчика тянет его прочь от "Вольво".- Оставь меня в покое, я тебе не Горби!
Те, возле "Вольво", поначалу не замечали троицу, а поскольку ветерок тянул с их стороны, не слышали всех этих международных препирательств. Но потом случилось то, о чем еще в детстве предупреждали кинематограф и любимые книжки: в самый неподходящий момент чья-то голова повернулась, и вдруг люди в хаки, забыв про "Вольво", молча и сосредоточенно побежали в ту сторону, где находились Замурцев, Манн и Джарус.
