--Свобода, Джарус! -повторил он.- Хотя что такое, в сущности, свобода? Это, в сущности, одиночество. А вот, скажем, брак - какое же одиночество? Это, смешно сказать, совсем не одиночество... Хотя, с другой стороны, порой вовсе даже... В общем, я совсем запутался, не слушай.
Вспухшие вдруг на лобовом стекле крупные слезы прервали андреев монолог. Замеченная ранее слева туча всё-таки дотянулась до них.
--Смотри-ка, дождь. Это нехорошо. Самое опасное, знаешь ли - первые капли, -сказал он езидке по-арабски и немного снизил скорость.- Когда вся эта пылевая пудра из пустыни еще с дороги не смыта, а только подмокла асфальт превращается в бутерброд, намазанный маслом...
Дождь бил и гремел по крыше. Казалось, что сильнее не может быть, но он вдруг ударил еще сильнее.
--Ну и дела, Джарус! В такую погоду только со смелой девушкой можно путешествовать.
И опять Андрей угадал ее безмолвную улыбку. После происшествия у будки чувствовать ее настроение ему стало как-то проще. Наверное, так и должно быть: заговорщики должны понимать друг друга без слов.
"Вольво" ползла сквозь дождь, и время теряло привычные приметы. Только оранжевые стрелки циферблата помогали держать его в повиновении. Но если забыть о похожем на астролябию педантично расчерченном светящемся круге, то бесконечный поток начинал перетекать через придуманные людьми плотины, пытающиеся разделить его на мелкие заводи минут и часов, затоплял пространство вокруг, и мысли, и душу, и глаза, и тогда оранжевые стрелки теряли свой строгий смысл. Да и так ли нужна астролябия двум заблудившимся в океане обломкам?
--Чувствуешь запах, Джарус? Это сера. Серой пахнет из земли.
Андрей, разумеется, не знал, как будет по-арабски "сероводород". Но Муликов-то снова оказался прав, запахи здесь сочатся из самого ада...
Мчалась навстречу пустота; дворники ровно шуршали по стеклу, словно билось чье-то сердце.
Румейлан был уже где-то совсем близко, и Андрей думал о том, что с езидкой путь на нефтяной контракт, где еще не все боги умерли, где наверняка есть чопорная ленинская комната с пыльным Полным собранием сочинений - туда путь ему заказан. Но еще он думал, что, может быть, это и неплохо, поскольку не придется мешать уксус с маслом, а ехать сразу к Тигру и тихонько подобраться к самой границе, которая и есть река, и встретить там рассвет, а потом проверить муликовский римский мост и муликовские же рассказы о безумном, захватывающем пейзаже на стыке трех государств. И еще - как хорошо, что он не позвонил заранее нефтяникам, хотя не позвонил он, поскольку знал, что бедуины в этих местах имеют обычай срезать телефонные провода, из которых делают медные сережки и колечки своим бедуинкам, и, стало быть, спасибо бедуинам за их привычки.
