--А в Хасаке зачем? -спросила Мисюсь.- Это уже совсем на край света. Почти Ирак. Еще какую-то глупость задумал?
Чтобы подразнить ее, он сказал почти что с небрежностью путешествующего аристократа:
--Может проеду чуть подальше. Там потрясающие есть места, Муликов рассказывал. Посмотрю реку серную... римский мост на Тигре...
Он чуть не прибавил: "А то вышлют, так ничего и не увижу", но всё-таки пожалел Мисюсь и ее слишком конкретный ум.
Он повторил ей, как Мирсаиду:
--В общем, не знаю. Как сложится.
Хотя на самом деле всё у него уже сложилось, и он знал.
-Андрюша, о чем ты! Это ведь уже граница. Тебя и близко
не подпустят!
--Видишь ли, там границу никто особенно не охраняет. За ней больше турки смотрят, чем сирийцы.
--Почему?
--Значит, туркам нужней.
--Странно как-то...
-Восток, милая.
Тут он спохватился.
--Давай собираться. Алиби всё-таки надо поддерживать.
-Ага, -испуганно согласилась Мисюсь, как будто к дому вот-вот должны были подъехать черные "эмки" с нелюдимыми чекистами.
--Сейчас я Юльку привлеку для быстроты.
Но хоть бы и впрямь само НКВД грозило приехать, Мисюсь все равно была не в силах совладать со своим педантичным механизмом внутри.
--Ты выкладывай обувь, Андрюша, а я буду отбирать одежду.
--Какая обувь, ты что! На два-три дня! Время, Вероника, время!
Вот так, подхлестами, удалось ввергнуть Мисюсь в суету, что было для нее худшим мучением, поскольку, когда хватаешь первую попавшуюся пижаму, отказывая себе всего лишь в двух минутах, чтобы рассудить, какая именно больше пригодна для данного случая, жизнь становится опасно легкомысленной и ненадежной.
От суеты проснулся в клетке попугай и полузадушенно бормотал спросонья.
Юлькин голос кричал из ванной:
-Па-ап, тебе двух сменных лезвий хватит? и - странное дело - Андрей был даже доволен, ощущая, как весь этот шум вращается вокруг него, видя, как растет скарб романтического путешествия, как заливается чай в термос, заворачиваются в фольгу бутерброды и Мисюсь то и дело спрашивает:
--А, может, еще одни теплые носки возьмешь?.. Помидоров тебе не мало положила?..
Давно уже не удавалось ему ощутить себя центром семьи в такой мере.
А, может, это в крови у любого мужчины, даже одурманенного высшим образованием: ночь, папаха, шашка; закутанная в черное женщина на крыше сакли... и достаточно тревожному ветру с гор дунуть случайно, как сразу чудятся храп коня и дорога, уходящая в бездну ночи...
Из книг он взял с собой "Комедиантов" Грэма Грина. Это было удобное для путешествий дешевое карманное издание, и, как ни странно, всего с одной опечаткой, да и то во французском слове: "assevez-vous".{вместо "asseyez-vous" - "садитесь" (франц.)}
