Промелькнувшую брезгливость на губах Артёма он уловил и приподнял брови. Вздохнув, парень с досадой объяснил:
— У нас рабства нет. Мы считаем, что это… — Он поискал нужное слово и снова поморщился, не в силах выразить то, что чувствовал.
— Это стыдно, — тихо закончила Рита. Высоких слов она тоже не знала, а доказывать понятное ей самой, но в этом мире — она не знала, как. — Обращаться с человеком, как с предметом купли-продажи, — это ужасно.
— Сколько стран — столько законов, — философски заметил Тэрон.
«Интересно, как бы ты заговорил, попади сам в рабы», — с неожиданной неприязнью подумала девушка. И вспомнила, что ему-то этого говорить не надо. Кем, как не рабом, он был на изломе портала в мир мёртвых? Просто привык к существующему положению дел в государстве, и изменить его мировоззрение не так легко, как кажется. Даже взывая к его воспоминаниям о том, что было не далее, как несколько дней назад, они не сумели бы ему, привыкшему к такому положению дел, объяснить хоть малость из того, что чувствуют…
— Анакс Тэрон, — упрямо сказала она, глядя в спокойные глаза младшего брата князя, — ваши рабы настолько бесправны, что хозяин может убить их? Насколько я понимаю ситуацию, наш хозяин именно это собирается сделать?
— Бесправны? — тихо повторил тот. — Говорить о правах раба в нашем государстве… смешно. Мы часто переживаем войны. Рынок рабов — это одно из мест, где мы можем купить мужчину или женщину, чтобы использовать его на таких работах, где откажется работать наш сородич, или там, где не хватает людей…
— То есть, когда хозяин будет отдавать рабов, живых людей, каким-то чудовищам, нам лучше молчать и не рыпаться? А только смотреть на это издалека?
Тэрон замкнулся, только желваки заметно заходили, пока он удерживал какое-то сильное чувство — или слово. Но Рита и сама поняла, что получился перебор. Она хмуро склонила голову и кивнула.
— Да, я лезу не в свои дела. Простите.
Она встала со своего места и, обойдя мужчин, вышла в коридор, страстно желая встретиться хоть с кем-то из тех бродяг, которых нанял хозяин. Так хотелось подраться!..
Но навстречу пошли двое, высокие, в плащах и полностью закрытых анкэпах, похожих в полумраке коридора на кожаные шлемы, — одни только глаза по-бандитски блестят. Драться сразу расхотелось. Одной с ними не справиться. На крики может выскочить Артём, а за ним и гость. Глупо и стыдно, если из-за неё… И чего она взъелась на Тэрона? В чужой монастырь полезла, блин, со своим уставом — взывать к чуждой человечности… Рита покосилась на приближающихся к ней исподлобья — и секунды спустя подняла бровь: глаза обоих сощурились. Улыбаются ей, насупленной? Потом-то сообразила: сама она без анкэпа — вот они и улыбнулись хорошенькой мордашке (с этим она уже смирилась) и распущенным по плечам белокурым локонам, которые она забыла прибрать, выходя.
