Но не только кальмар был задет разрушительным заклинанием. Рита, устав от собственного отчаяния, устав от постоянного напряга ужасов, не в силах отползти дальше от дверного проёма, чуть отвернувшись, чтобы пенная масса не попала в глаза, только и смотрела, как разрушается камера монстра. И холодела, не только чувствуя себя с каждой секундой всё более беспомощной, но и понимая, что сделать больше ничего не может…
Под пеной взорванного кальмара мгновениями проглядывал пол камеры — сбоку, ближе к стене, росла зловещая ямина с явным провалом в нижнюю часть тюрьмы. Она чернела, увеличиваясь на глазах, и в какую-то секунду Рита замерла, потому что отказалась верить глазам: из тьмы, сквозь которую она видела, вооружённая магическим зрением, выплыла громадная змеиная башка. Длинная пасть была раскрыта так, что казалось — нижняя челюсть вот-вот оторвётся. Но стремительно мотающийся язык, которым чудище словно опробовал воздух, стараясь определиться с местонахождением — кого? Или чего? — подсказывал, что змей вполне себе силён в любой части своего тела.
Рита затаила дыхание, не замечая льющихся от боли слёз: змеиная голова легла на край дыры, выталкивая на поверхность камеры кальмара всю свою тушу — вкрадчивыми и мягкими кольцами. И те же кольца незаметно, но решительно подталкивали голову с разгоревшимися глазищами к частям кальмара, которые ещё шевелились…
Рита скривилась, впившись зубами в палец: не плакать в голос! Не плакать, привлекая внимание чудищ! Не плакать, если она не может даже поползти навстречу измученному Тэкеру, который через каждые два толчка всем телом ложится на пол отдохнуть!
И снова её взгляд загипнотизировала камера кальмара…
Теперь потолок. Он тоже весь в глубоких трещинах, из которых свисают серые подобия рваной паутины. Они дёргаются вниз, кажется, тоже не прочь полакомиться останками кальмара. Самое жуткое, что они… живые? Девушка, вынужденно сидя на полу коридора, догадалась об этом не только по тому, что паутина жадно и поспешно подъедает доступную ей кальмаровую пену, но и по тому, что новая напасть совершенно точно сторонится громадного змея. Значит, из этих двоих змей страшней? Опасней?
А кальмаровая пена продолжала опадать, превращаясь в белёсую жидкую грязь и открывая глазу всё новые подробности происходящего в камере…
Пролом в стене в соседнюю камеру — из неё выползал, струясь, чёрный дым. И Рита только подспудно, на уровне инстинктов поняла, что этот дым живой. А может, поняла, потому что клочья живой паутины сверху резко подпрыгнули «к себе», когда марево чёрного дыма мягко коснулось её.
