— Сыграй что-нибудь, — попросила она.
— Я ещё мало что умею, — отпирался Ратмир.
— Ну, давай же, — нежным кокетливым голоском просила она и толкала его плечом. И Ратмир брал гусли, которые совсем недавно были куплены им на торжище и ещё пахли древесиной, и начинал перебирать струны. Это было проще, чем могло показаться, но юный художник боялся, что она слышала музыку настоящих гусляров, которые играют на княжеских праздниках и рассказывают под музыку всякие старинные байки. Ратмир не был сказителем, не был и музыкантом, но он старался как мог, и, казалось, его мелодия очень хорошо вписывался в этот весенний пейзаж. Он просто перебирал струны, иногда меняя манеру перебора и любовался на княжну, смотрящую в небо. Было в её взгляде что-то неземное, что-то не от мира сего, но это вовсе не делало её хуже. Милана щурилась на солнце, и от этого ещё больше походила на милое дитя. Её странности и причуды забавляли Ратмира.
— Смотри, — говорила она, — вон, видишь, жар-птица.
— Где, — смотрел в небо Ратмир.
— Вот же, смотри. Перья, большой хвост, клюв. Разве не похоже?
Действительно, облако чем-то по форме было похоже на птицу. Но почему именно на жар-птицу, Ратмир взять в толк не мог, да и не пытался. Он лишь улыбнулся и согласился с ней.
— Взгляни, — продолжил он, — а вот это словно дружина идёт.
— Какая-то маленькая дружина, — премило улыбалась Милана, глядя на облако с дюжиной похожих на витязей в строю сгущений.
— Ты играй, играй, — говорила княжна, — у тебя так хорошо получается.
Эти слова согревали душу Ратмиру, и он продолжал перебирать струны.
— Нельзя передать, как чудесно играть вот так для тебя, — говорил он, — быть для тебя полезным, даже в таких мелочах.
И снова ему удалось вызвать её улыбку с долей смущения. Милане было одновременно и неловко и приятно, но всё же больше приятно. Ратмир ласкал её слух и был счастлив находиться рядом с ней.
— Знаешь, что я думаю, — вновь заговорила она, — эту усики у тебя под носом, они совсем тебе не идут, их надо сбрить.
— Хочешь, чтобы я брил лицо? — удивлённо спросил Ратмир.
— Да, а почему нет? У тебя красивое лицо, зачем прятать его под бородой?
— Красивое лицо? — улыбался теперь Ратмир, — И что же в нём красивого? Все монахи, художники, даже твой брат — князь, все носят бороды.
— У моего брата борода совсем не большая, — не сдавалась девушка, — он стрижёт её, чтобы слишком не выросла.
— Посмотри, у меня нос немного кривой, — говорил Ратмир, — мне его сломали в драке. Разве такое лицо может быть красивым?
