После обеда Василь уходил репетировать, а Юлия Павловна с нетерпением ждала наступления вечера. И они снова бродили по заросшему саду, стояли над рекой, бросая камешки в зеркальную гладь, играли в беседке в шахматы или читали книги. Иногда танцевали под музыку крепостного оркестра, и вместе с ними лихо отплясывали и Евлампий, и остальные артисты, только Агаша не принимала участия в веселии. Незаметно уходила или сидела в уголочке, занимаясь шитьем.
Добрая Юлия Павловна пыталась разговорить артистку, но Агаша упорно отмалчивалась, и с губ ее не сходила натянутая улыбка.
Когда на ночь доили коров, Василь вел барышню во внутренний двор и приносил кружку парного молока, строго следя, чтобы все было выпито. Потом провожал девушку до спальни, чинно прощался под грозным оком Даши, и убегал, дожидаясь заветного ночного часа, когда красавица перепрыгнет через подоконник…
Дни летели, как быстрые белокрылые птицы. Дни были полны счастья, света, веселья и красоты. Порой Даша посматривала на свою хозяйку и удивлялась: куда пропала та болезненная барышня, которая с тоской смотрела в окно московского дома? Не иначе умерла от аглицкой хандры. Зато на смену ей явилась другая — ясноглазая, румяная, заразительно хохочущая. Как легка была теперь ее походка, сколько живости было в движениях! Даша стала замечать в Юлии Павловне и кокетство, столь ей не свойственное, и милое озорство, столь долго скрывавшееся под меланхоличной маской.
Замечала Даша и другое… Красавец-певец совсем потерял голову от молодой хозяйки. Цыганская кровь его кипела. Взгляды, которые он бросал на девушку, услужливость, с которой исполнял любое ее желание, были красноречивее любых слов. Даша терзалась от беспокойства, не зная, что лучше для ее воспитанницы — находиться в блаженном неведении относительно чувств крепостного или быть готовой во всеоружии отразить нападение его страсти, если таковая прорвется наружу…
Юлия Павловна села в самом уголочке зала для репетиций, не желая мешать артистам. Она почти спряталась за раскладной ширмой, изображавшей стену Трои, и выглядывала из-за знаменитой крепости, стараясь не привлекать внимания. Она вела себя так тихо и незаметно, что кроме Василя и Алевтины присутствия барышни никто не заметил.
Василь помахал ей рукой и убежал за кулисы. Он был невероятно счастлив. Сегодня барышня впервые согласилась придти на репетицию. По доброте душевной, Василю казалось, что Юлия Павловна брезгует крепостным театром. Ему было стыдно и неловко за то, что он поет дешевые песенки под палкой немца. Но возможность смотреть на девушку, когда все внутри переворачивается от ненависти к Немчину — это была награда. Подумать только — она будет слушать его, а он будет петь только для этой прелестницы. Не для Немчина, не для барина нового, а для нее.
