При виде сверкающего посоха люди сразу же притихли. Бесспорный атрибут власти в руке служителя Божьего возымел должное действие. Даже подстрекатели, которые вносили смуту, сразу же закрыли свои рты.
— Если я вас правильно понял, вы хотите сегодня выбрать себе новых служителей Божьих, а нас, обвиняя в невежестве и стяжательстве, побить камнями без всякого суда и разрешения на то Королевского трибунала и даже главы нашей общины.
Ребе затянул паузу, насколько это было возможно, глядя на опустившего от стыда голову Самуэля-га-Леви, который был избран на эту должность два года тому назад. Для его семьи, в виде исключения, был даже составлен специальный трактат по Талмуду, в котором многочисленные предписания Закона излагались в упрощенной и облегченной форме, поскольку их было трудно сочетать с образом жизни кортеса.[20]
Переведя взгляд в глубину молитвенного зала, Элазар громко обратился сразу ко всей общине:
— Теперь, если есть среди вас кто-то, у кого я украл что-либо, или обидел грубым словом, или поступил с ним не по закону — пусть выйдет вперед и скажет! И если это окажется правдой, то я сам уйду.
От незаслуженных обвинений чувство обиды переполняло пожилого ребе, и его глаза увлажнились от скупых старческих слез.
— Принял ли я у кого из вас взятку и этим ослепил глаза свои? Многих из вас на восьмой день жизни принесли сюда ко мне на брит милу[21] ваши родители. И вот теперь, когда вы возмужали и окрепли, а я состарился и ослаб, в благодарность за все это вы хотите меня побить камнями? Разве так заповедал вам Моше почитать своих учителей? Насколько же должна быть слаба ваша вера, что из-за пустых обвинений клеветников и подстрекателей вы уже готовы умертвить тех, кто ежедневно молится за благополучие ваших семей!
На последних словах Элазара люди пристыжено притихли, и уже никто не решался выкрикивать оскорбления в адрес раввинов. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как попавшая в паутину муха бьется за жизнь из последних сил.
— Вы просите сотворить чудо, как будто мы не служители Божьи, а приезжие с Востока колдуны или египетские чародеи!
Заметив, что его речь остудила пыл прихожан, ребе Элазар перешел на более спокойный тон, так как не мог долго гневаться, даже если люди того заслуживали:
— Вам хорошо известно, что ребе Йосеф, сын покойного ребе Ицхака, бывшего до меня главным раввином, ни в чем недостойном замечен не был. Именно он сейчас постарается исполнить вашу прихоть и попробует явить чудо, которое вы так настоятельно требуете, дабы убедиться, что Бог не отвернулся от нас.