— Ах ты, наглая твоя рожа облезлая! — рыкнул страж порядка и пристукнул в сердцах ногою в надраенном до блеска сапоге так, что пластины наборного доспеха на нём звякнули внушительно и грозно, и пояснил мне нынешнее моё положение: — Вот уж я тебя поучу вежеству доброй плёточкой завтра поутру на виду всего честного народа! Будешь знать, самозванец, как святое имя нашего героя позорить!
Меня собирались принародно выпороть на площади. Прямо на площади имени меня, под грозными очами моей же статуи, возведённой в мою честь благодарными жителями сих благословенных мест. Замечательно! Просто замечательно! Я вздохнул, прекращая бесполезный обмен мнениями, и опуская взор в пол.
Мне оставалось только вздохнуть и помянуть фразу, сорвавшуюся с уст начальника первой экспедиции: — «Эта планета полна сюрпризов!».
— Обожди, служба! — послышался голос уверенный и властный. Угрожавший мне стражник тут же вытянулся во фронт и бодро отсалютовал — таки прижились здесь мои уроки строевой подготовки! — и исчез. А вместо него перед ржавой железной решёткой, заменявшей моей камере дверь, нарисовался князь Ри Г'Ор собственной персоной! В белоснежной рубахе при штанах красного атласу — обалдеть просто. Он довольно сильно изменился: лицо посуровело, заматерело, виски посеребрила седина, появилась борода — густая, но аккуратная, ухоженная, и тоже с проседью, как и виски. Разводы узорчатые, зелёные, на жёлтой коже потемнели и кое-где даже красные пятнышки появились. Только чуб у моего друга, Ри Г'Ора, всё такой же непокорный, густой, кучерявый, и без единого седого волоска.
Я не говорил? Аборигены на этой планете очень на людей похожи: две руки, две ноги, одна голова, на ней два глаза и уши по сторонам. Отличия в мелочах. Например, пигментация кожи. Когда речь идёт об аборигенах этой планеты, то словосочетание «пигментация кожи» означает затейливые разноцветные узоры по всему телу. Впрочем, моноцветные ребята тоже встречаются, по слухам, и меня, за мою моноцветность, тут ещё ни разу не попрекнули.
— Ну, здравствуй, Ан Д'Рей, — тихо и как-то печально поздоровался со мной старый друг, внимательно вглядываясь. — А ты всё такой же. Такой же молодой. И такой же наивный!
— Так объясни мне, глупому, друг мой, Ригор! — возмущённо воскликнул я, всплеснув руками.
— Что тебе объяснять? — князь хищно оскалился, — Что невозможно оставаться безусым юнцом так долго, как ты? Или что герой после своего славного подвига должен исчезнуть! Обязан уйти в легенды!
