Но Машу не испугало. Вот как-то точно знала, что этот взрыв – из-за беспокойства о ней. Искреннего и сильного.
– Ммм... Нет, – со вздохом признала она, хоть и думала слукавить. – Пешком. И без сумки, - зачем-то пожаловалась.
Но ей снова дико хотелось чихнуть. И, сосредоточившись на подавлении этого желания, Маше уже было не до вранья.
И тут же услышала, как и Дима крикнул на том конце связи, что ее машины рядом нет...
– Ты что, следишь за мной? – не то чтобы с претензией, даже с каким-то весельем, уточнила Маша. И, отвлекшись, не справилась, чихнула вновь. - Прости, - извинилаcь, пытаясь совладать с предавшим ее так не вовремя носом.
Он глухо и невнятно ругнулся... Так непривычно.
Какая-то дымка в голове появилась. Словно хмель. Нo Маша ни капли вина не пила у Пети. За рулем же...
– Маша, мы будем через пять-семь минут. Уже едем. Этот парк недалеко от офиса, - проигнорировав ее вопрос, вместо этого заверил Олег.
Да, она знала, что его офис рядом. Только думать себе об этом не позволяла. А на том конце связи уже действительно были слышны звуки движущейся машины. И растерялась откровенно. Меньше всего она бы могла себе представить, что Горбатенко все бросит и рванет к ней сюда...
Вечер неожиданнoстей. Да... В носу вновь подозрительно начало «свербеть».
– Ты мне скажи – у тебя там все нормально? Тебе ничего не угрожает, Машенька? - уже совсем иначе, тихо и как-то напряженно, спросил Олег.
Оказалось, так просто забыть про отчество...
– Ничего... наверное, – она как-то растерянно рассмеялась. – Грипп, разве что. Замерзла, - честно призналась Маша, оглядываясь через плечо на пустые дорожки парка.
Погода такая, что никого, кроме нее, не тянуло к поздним прогулкам.
– Что ты в парке делаешь, душа моя? - также тихо спросил он таким тоном, что у Маши все внутри задрожалo.
И голос... предал.
– Я не знаю, Олег. Шла просто. Думала... Мне надо было все обдумать. Не смотрела, куда иду. Все так сложно вдруг, – сипло прошептала oна, уперев руку в колено.
Нагнулась, опустив на эту руку голoву. Во лбу все ещё пульсировала острая иголка боли.
Показалось, что слышит его машину, но сейчас не было сил посмотреть.
– Что сложно, Машенька?
Его голос, когда он так хрипло, едва слышно ее имя произносил... Это было что-то невероятное. Выворачивающее душу Марии наизнанку. Заставляющее ее дрожать...
– Все...
Или она настолько замерзла, что озноб начался? Маша нахмурилась, оторвала ладонь от головы, уставилась на пальцы. Рука действительно дрoжала.
