– Мама, ты и правда все не так поняла!
Женщина остановилась так резко, что я даже запереживала. Уж не стало ли ей плохо? Так долго она стояла восковой фигурой с занесенной над головой сумкой. Потом от сердца отлегло, когда она медленно повернулась ко мне. Мужик тоже ошарашено смотрел на меня, позабыв об опасности. Так вовремя вылетевшее слово «мама» оказало эффект разорвавшейся бомбы.
– Это твоя дочь?! – первым опомнился Геннадий Степанович, осторожно отодвигая жену и перебегая на безопасное расстояние к стене. – Ты мне никогда не говорила, что у тебя есть дочь.
Мать, наконец, отмерла и некоторое время озадаченно смотрела на меня. Потом ее глаза прищурились.
– Думаю, если бы я родила дочь, то помнила бы об этом, – холодно сказала она.
Теперь настал мой черед превращаться в восковую фигуру.
Некоторое время я просто не могла понять, почему она так говорит. Боится признаться мужу, что у нее есть ребенок? Но это глупо! Они ведь уже не дети. Вполне нормально, что у обоих до свадьбы была личная жизнь и прошлое. Почему она отвергает меня? Снова!
Было так больно, что все слова, которые я так долго репетировала и хотела высказать ей, куда-то улетучились.
– Зачем ты так, мама? – чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, проговорила я. – Просто скажи, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Но не делай вид, что я для тебя никто.
– Девушка, – с нотками презрения в голосе сказала Ольга Петровна, – то ли вы сумасшедшая, то ли аферистка. У меня никогда не было дочери, ясно? И не могло быть! Когда-то по молодости сделала неудачно аборт. И детей у меня быть не может в принципе! Так что если вы таким экстравагантным образом выгораживаете этого кобеля, – она махнула рукой в сторону мужа, – то попытка не удалась. Немедленно покиньте мой дом!
– Но я… Я… – Я будто приросла к этому дивану, не в силах ничего понять. – Постойте… Бабушка говорила, что…
Тут до меня постепенно дошло, и я осеклась.
А с чего вдруг бабушка решила, что ребенок, подброшенный ей на крыльцо, является внуком? Да, все посчитали это самой приемлемой версией. Но ведь на самом деле могло быть и не так. Моей матерью могла быть какая-то залетевшая школьница или забулдыга, не захотевшая растить ребенка. А в приют тащить в районный центр не захотела. Вот и подкинула бабушке. И на самом деле те люди, которых я считала родными, не имеют ко мне никакого отношения. Кто я такая вообще?!
Сейчас я чувствовала себя абсолютно раздавленной. Будто дождевой червяк, корчащийся на асфальте и размазанный чьей-то грубой ногой. Ни слова не говоря, я поднялась и, как во сне, побрела к двери. В спину донесся почти болезненный возглас той, которую я всего минуту назад считала матерью:
