— Знаешь ли ты, что большинство родителей делают не так?
Взгляд, который она посылает мне на этот раз, определенно подозрителен.
Но уже слишком поздно давать задний ход.
— Это действительно не так, как они должны относиться к маленьким детям, запирать их в такие комнаты. Это тебя огорчает?
Её брови нахмурились, но она отвечает категорически:
— Это меня злит. Не всегда. Но иногда.
— Дафни, я знаю, что на это может быть трудно ответить, но твоя мама делает тебе больно?
Она так сильно качает головой, что лучше всего к этому подходит слово неистово.
— Я люблю её.
— Я знаю, что это так. Конечно, любишь. — Я смущаюсь. Мне нужно идти до конца и рискую предположить. — Слушай, Дафни, я не хочу, чтобы это тебя пугало, но я знаю, что случилось вчера со стенным шкафом.
— Это был несчастный случай, — протестует она, ледяное спокойствие начинает взламываться. Я хочу думать, что это хорошо, но я чувствую себя виноватой, так как ребенок расстраивается.
— Конечно, так и было, — говорю я, и мои руки тянутся к её рукам, растирая вверх и вниз. Но это заставляет Дафни больше взволноваться, поэтому я останавливаюсь и забираю руки. — Все, что я говорю, что я знаю о том, что происходит с тобой. И если…если ты хочешь, чтобы я позвонила кому-то, я могу.
— Кому бы ты позвонила?
Я вскакиваю на её возможное сотрудничество.
— Люди, которые могут тебе помочь. Кто может забрать тебя у неё.
Я не смею сказать их, если отец не участвует.
Дафни вскакивает на ноги.
— Ты мне не нравишься, — говорит она, и начинает идти к ступеням.
— Дафни, подожди, — умоляю я, хватая рукав её пальто и останавливая её. Я съёживаюсь внутри, когда лгу: — Я не сделаю ничего, если ты этого не хочешь. Может быть, может быть, я ошибаюсь. Возможно, всё в порядке. Ты скажи мне. — Теперь мои руки на обеих рукавах, и я потянула её, чтобы она посмотрела на меня. — Ты скажи мне, — повторяю я. — Ты счастлива здесь?
— Да, — говорит она, с большей убеждённостью, чем большинство детей, которых я знала когда либо.
Взглянув в эти решительные глаза, я не знаю, что думать. Кажется, что ребенок умный, и она выберет лёгкий путь к отступлению, если он будет дан ей. Но, может быть, она так боится, что они узнают, что не осмеливается.
— Вот, — говорю я, копаясь в кармане пальто и нахожу клочок бумаги. Быстрым роюсь в сумочке и обнаруживаю ручку, и я царапаю номер моего телефона на бумаге, поместив её в руку Дафни и сжав её пальцы вокруг неё. — Это мой номер телефона, — говорю я, глядя ей в глаза. — Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, чтобы забрать тебя, позвони мне. И я снова приду увидеться с тобой.
