И если бы я могла справиться с ней, то почему её родители не смогли? Я имею в виду, что люди не умирают в тот момент, когда им наносит удар. Они борются. Я знаю — я не хочу знать, но знаю. Даже если Дафна могла бы успешно убить одного из ее родителей, наверняка другой проснулся и оттолкнул бы её.
Я думаю о подозрениях, которые я утаивала от Софи в течение последних нескольких дней, — очевидно, я была неправа. Я готова предположить, что Дафна нашла способ убить своих родителей? Разве не имело бы больший смысл то, что она бродила в своей спальне, по понятным причинам, травмированная увиденным, схватила нож, чтобы защитить себя от убийцы, и выбежала, чтобы спрятаться в сарае? Это определенно более вероятно.
Кроме того, очевидно будет больше терапии в её будущем.
Я медленно приближаюсь к Дафне, и она не пытается бежать, прятаться или нападать на меня, или делать всё, что я ожидаю от виновного человека. Но когда я пытаюсь вытащить нож, я не могу так сильно зажаты её пальцы. Она не борется; она просто отказывается отпустить ручку. Я не могу найти способа вытащить его из её рук, не причинив ей вреда — или мне. Она, кажется, не боится меня, но при этом до смерти напугана.
Я не виню её.
Осторожно, чтобы случайно не получить ножевое ранение, я отказываюсь от попытки отнять оружие и просто обнимаю её. Только когда я чувствую, как пропитывается влажность через мою одежду, я рассматриваю кровь, которая теперь покрывает нас обоих. Всё тело Дафни дрожит. Встряхиваясь настолько сильно, что должно быть причиняет боль её маленьким мышцам. Как долго она здесь? Некоторая отдалённая часть меня вспоминает, что сильные дрожи это первичный этап гипотермии.
— Дафни, — говорю я, слегка наклоняя голову, чтобы она могла видеть моё лицо. — Ты помнишь меня? Вчера я приходила к вам домой.
Она смотрит, не видя, несколько секунд, прежде чем кивнуть.
— Я позабочусь о тебе, хорошо? Я обещаю. — Но я знаю, что это не обещание, которое я могу честно дать. — Пойдем, тебе надо согреться.
Её глаза расширяются, и визг, который исходит из её горла, разбивает мне сердце.
— Я не поведу тебя домой, — быстро говорю я, понимая, что она должно быть подумать. Я встаю, поднимая Дафни, всё ещё держа ее на своей груди. Она тяжелее, чем я могла бы предположить. Или, может быть, я просто устала. — Мы пойдём к моей машине, — шепчу я, когда наши лица оказываются на одном уровне.
Она кивает, но её глаза фиксируются на доме, над моим левым плечом.
