Она смотрит на меня таким взглядом, как родитель может взглянуть на ребенка, который заявляет, что два плюс три получается двадцать семь.
— Разве ты не понимаешь, что это именно то, что я делала каждый день?
Я ничего не говорю.
Она резко выдыхает и закрывает лицо своими руками.
— Прости. Ты набралась мужества, чтобы подойти сюда, и я срываюсь на тебя. — Она снова смотрит на меня, и, хотя улыбка напряжённая, по крайней мере, она есть. — Я не очень хорошо справляюсь с тем, что сейчас я принудительно восстанавливаюсь. Но это не твоя вина. — Она глубоко вздыхает, но не от разочарования. Как будто собирается с силами.
Она смотрит направо и налево, и это первый знак осторожности, который я видела в ней с тех пор, как мы встретились. Я наклоняюсь, как она.
— Серийный насильник. Ну, мог бы быть. Я продолжала возвращаться и делала всё что могла, чтобы поймать его. И я это сделала! — решительно сказала она. Но я вижу, как ее пальцы дрожат. — Но потребовалось восемь попыток.
— Ты видела это восемь раз. — Это не вопрос; это утверждение. Это момент.
Потому что, глядя на дрожащие пальцы я понимаю, что то, что связывает нас вместе, не факт, что у нас есть секретные жизни и особые способности. Всё это практически задумано. То, что нас объединяет — это то, что мы видели ужасы. Худшее для человечества, невыносимые трагедии, несчастные случаи, нападения, зло. Мы их видели.
И сражались с ними.
Она не может быть убийцей из моего видения. Она просто не может.
— Это никогда не случалось, — шепчет Софи. — Не совсем. Эти девочки, они никогда… им не пришлось испытывать это. Я исправила это.
— Но потребовалось слишком много… энергии.
Софи кивает.
— Восьмой прыжок отправил бы меня в больницу, если бы мама не была… медсестрой, обученной справляться со сверхъестественными бедствиями, но я в конце концов прибила ублюдка.
Гордость освещает её усталость, болезненные тонкие особенности. — Это стоило того…
Я киваю, потому что больше нечего сделать. Или сказать.
— Что насчёт тебя? — говорит Софи, её улыбка шаткая. — Все говорят, что Оракулы просто игнорируют мир. Так ты?
План состоял в том, чтобы обойти настоящие тайны, но, услышав, что сделала Софи, я хочу сказать что-то, чтобы доказать ей, что… что я достаточно хороша, я думаю. Не имеет значения, что три дня назад она была в восторге от меня; вся сила в мире ничего не значит, если ты ничего не делаешь с этим. Разве это не то, что я провела последние несколько месяцев принимая решения?
